Станция-2

— У меня — да. Похоже, что электроника накрылась — ответ от Стэндфорда пришёл на удивление чистым, без искажений эфира — кажется, «клякса» внезапно перестала дурить с электроникой.

— Не говори ерунды. Это не в приборах дело.

— А в чём же?

— Просто у меня… тоже нули на дозиметре. Мне кажется, эта тварь как-то воздействует не только на аппаратуру, но… и на радиацию.

— Что! Ты в своём уме, Серж?

— Послушай, Джозеф, я не понимаю, как ты мог пропустить это шоу, но у меня пока что всё в порядке с головой. Минуту назад я увидел, как на несколько секунд…

— Да что ты там ещё успел заметить? Быстрее делаем своё дело и валим отсюда!

— Подожди, Джо, тут что-то не так. Она что-то сделала с нашими бомбами.

Ерохин подробно поделился в эфире своими наблюдениями про странную аномалию, связанную с веерным отключением света на станции, описав всё, что видел.

— Если бы такое же точно отключение не случилось в районе секции М5, где ты ведёшь монтаж, то я и вправду бы посчитал, что это мне лишь привиделось — с волнением в голосе добавил Сергей — Но я видел это! Видел, Джо! Ты, наверное, просто в этот момент был занят дозиметром и не смотрел на иллюминаторы.

— Даже не знаю, что сказать. Это ведь мог быть просто какой-нибудь… зрительный обман, усталость и всё такое — попробовал предположить Стэндфорд. — Я ни за что не поверю, что эта гадкая тварь в один момент способна нейтрализовать излучение плутония. Это же просто смешно!

— Послушай, Джо, о том, что эта штука способна разделяться, мы тоже не знали. Но эти всплески с гаснущими лампами случились одновременно в противоположных частях станции, и я не вижу разумного объяснения тому, что произошло. Мой счётчик излучения ничего не показывает, точно так же, как и твой. Это единственная аномалия в наших с тобой приборах, потому что остальная электроника скафандра исправна, а вероятность одновременного выхода из строя сразу двух дозиметров равна нулю.

— Да брось, приборы могли быть выведены из строя излучением от бомб. Могла произойти и какая-нибудь поломка внутри самих зарядов.

— Вряд ли! — отмёл такое предположение Ерохин.

— Почему нет?

— Ты… ты просто упрямая башка, Джо! Наши бомбы — они самые лучшие бомбы в мире! Они ещё никогда не подводили!

В эфире повисла зловещая тишина. Вмиг замолчали как Ерохин и Стэндфорд, так и на Земле никак не стали комментировать происходившую на орбите словесную перепалку двух людей.

— Ты хоть сам-то понял, что только что сказал? — голос Джозефа был усталый и грустный.

— Я… прости, Джо, что сорвался, я не хотел, я не это хотел сказать…

— Да что уж там, слово не воробей — так у вас в России говорят, кажется? Да, верно, ваши бомбы самые лучшие. Вам есть чем гордиться. Пускай весь мир боится — так ведь?

— Да брось, Джо…

— Нет уж, послушай меня, Серж. Это верно, что когда-то Америка бряцала оружием по всему миру. Мы причинили много горя миру, развязав множество войн. Но однажды нам пришлось прекратить всё это, потому что иначе привело бы мир к коллапсу. Были годы, когда наша экономика была самой сильной и люди в стране жили счастливо. Но сейчас наша сила уже не та. Теперь сила русского оружия гремит по миру. Вы теперь самые главные на планете. Ты это имел в виду?

— Нет, не это, Джо! — голос Сергея был взволнован, но твёрд и решителен — мы всегда были против вооружений, в том числе и ядерных. И сапог русских завоевателей никогда не топтал ни вашей далёкой Америки, ни Европы, за исключением лишь тех случаев, когда нам приходилось освобождать население других стран от мировой заразы в виде Гитлера и Наполеона! Не смей обвинять мой народ в воинственности, потому что в этом нет ни на грош правды!

— Парни! Парни, бросьте препираться! В ваших скафандрах осталось не так уж много кислорода! Доложите обстановку спокойно, без шума и криков — слова третьего участника диалога, казалось, отрезвили двух спорщиков. — Если эта тварь действительно может дистанционно воздействовать на атомные заряды, нам всем придётся переписывать учебники по ядерной физике. Возможно, Сергей прав, здесь исключать ничего нельзя, раз мы имеем дело с инопланетным организмом. Свойства этой «кляксы» у нас просто нет возможности изучить, без риска подвергнуть опасности население всей планеты, поэтому её нужно уничтожить любой ценой.

— Но как быть с бомбами, если они теперь не работают? Как мы уничтожим станцию без них? — с досадой воскликнул Ерохин.

— Так, без паники, ребята. Для начала проверим ещё кое-что. Попробуем поступить вот как: в каждую мину встроен индивидуальный датчик рентгеновского излучения. Но просто так до него не добраться. Там есть пульт, нужно открыть крышку, чтобы увидеть шкалу прибора. Сейчас поздно говорить о секретности, поэтому не прошу Стэндфорда затыкать уши, а наоборот, диктую в прямой эфир код. Открывайте обе бомбы, будем смотреть, что там.

Прозвучал рад букв и цифр, которые Ерохин вводил по мере диктовки. Нажимать кнопки было неудобно, но он всё-таки сделал это. Стэндфорд справился почти одновременно с ним.

— Вот, гадость…

— Что там?