Станция Араминта

– Все это мы уже слышали. Один человек уверял, что обладает полным знанием человеческих эмоций. Он заявил, что мы должны пройти то, что он называет курсом сексуальной терапии. Мы опробовали его теорию затратив большие усилия и средства. В результате, что мы убедились, что жадность этого человека превосходит его возможности.

– Похоже, что вы имеете в виду экскурсию на остров Турбен, – изображая полное безразличие сказал Глауен.

– Именно. Но разве одного такого опыта достаточно?

– Этот ваш жадный ученый так ничего и не достиг? Что он предложил?

– Результаты оказались очень сомнительными. Но он убедил нас продолжить программу, и наша Орден Сибила осталась там наблюдать и учиться, но новости от нее очень неясные.

– А ученый? Как его имя?

– Я не помню. Не я проводила переговоры. Флорест, вот как его имя. Он руководит труппой клоунов и шарлатанов, но до денег он сам ни свой.

Глауен тяжело вздохнул. Заа, размышлял он, вполне откровенна и свободно делится с ним своей информацией. Он задумался о том, какие обязательства наложит она на него, прежде, чем разрешит ему идти своей дорогой… однако Плок, несомненно, будет здесь с минуту на минуту.

– Это Флорест, к стати говоря, предупредил меня о твоем приезде, – бесцеремонно сказала Заа, – Он очень не хочет, чтобы ты вернулся на Кадвол. Он мне сказал, что ты нарушишь его планы.

– Но как он узнал о моих передвижениях? – озадаченно спросил Глауен.

– В этом нет никакой тайны. Твой помощник остался в Фексельбурге, правильно?

– Правильно. Его зовут Кеди Вук.

– Похоже, что этот Кеди Вук не успел ты сесть на автобус позвонил Флоресту и попросился в его труппу. Флорест согласился, и теперь Кеди у него.

Глауен сидел пораженный.

– А теперь вернемся к действительности, я имею в виду так называемый договор: когда я впервые тебя увидела, я была приятно поражена. Ты здоров, умен и привлекателен; Ты явно нормален в своих сексуальных функциях. Я решила, что ты можешь оплодотворить способных к воспроизводству женщин и таким образам дать начало, скажем так, Нео-Мономантикам. Я приставила к тебе Лило, надеясь, что из этого может что-то получиться. Но действуя из чистого озорства, ты удивил Лило и привел ее в полное замешательство. Конечно, не все еще потеряно; сейчас она взволнована и напугана, думая, что сделала ошибку. Я прослежу, чтобы она отрастила волосы и позаботилась о цвете кожи. Остальные сделают то же самое.

– Но на это уйдут месяцы! – воскликнул Глауен.

– Конечно. Но пока ты можешь попробовать со мной. Я способна зачать; я настоящая женщина, и я не боюсь. Даже наоборот.

– Это и есть та услуга, о которой говориться в договоре? – хрипло спросил Глауен.

– Правильно.

Глауен почувствовал, что не способен к рациональному мышлению. Но одна вещь вполне очевидна: чтобы сбежать, надо сначала выбраться из гробницы Зонка. Он искоса поглядел на Заа.

– Не думаю, что эта обстановка располагает к таким действиям.

– Она ничем не хуже, чем любая другая в Семинарии.

– На этом пьедестале нам будет неудобно.

– Расстели матрац.

– Разумно.

Глауен расстелил матрац. Он оглянулся и обнаружил, что Заа уже скинула с себя свое одеяние. Выделявшийся на фоне ламп силуэт смотрелся неплохо. Заа подошла к нему и расстегнула его балахон. Глауен обнаружил, что, не смотря на необычную ситуацию, он начинает возбуждаться. Они опустились на матрац, где свет позволил разглядеть многие новые детали. «Я не замечаю ни белой кожи, ни голубых вен, – отчаянно повторял про себя Глауен, – не вижу ни узловатых коленей, ни острых зубов. Мне плевать на странные обстоятельства и на то, что на нас смотрит своими большими пустыми глазами призрак».

– Ах, Глауен, – задыхаясь пробормотала Заа, – я чувствую, что дуализм никогда не оставлял меня полностью. Я Орден, но я женщина!

Она откинула голову назад, рыжий парик скатился на пол и открыл ее белый узкий череп и татуировку на лбу. Глауен издал сдавленный крик и отпрянул.

– Это выше моих сил! Посмотри на меня! Я не могу! Убедись сама!

Ни слова ни говоря Заа надела парик и накинула свой белый балахон. Она стояла глядя на Глауена со странной кривой улыбкой.

– Похоже, мне тоже надо отрастить волосы и полежать на солнце, – сказала она наконец.

– А что со мной?

– Делай что хочешь, – пожала она плечами, – Изучай Мономантику. Занимайся гимнастикой. Исследуй глубокий пруд. Я выдала тебе всю информацию! Теперь пока ты не отработаешь ее и пока не успокоится мой первобытный женский гнев ты ни за что не покинешь Поганскую Точку.

Она подошла к двери и стукнула три раза. Дверь открылась, она вышла и дверь за ней закрылась.

4

Глауен сидел на краешке пьедестала, свесив ноги и уставившись куда-то в пространство. Этот момент можно рассматривать как настоящий надир его жизни, хотя и у этой ситуации были шансы к ухудшению.

Как долго это продолжалось он сказать не мог: больше чем час, но меньше чем день. Кто-то вышел на балкон, спустил на веревке корзинку и вышел, оставив лампу.