Станция Араминта

Прошло полчаса. Глауен продолжал сидеть у стола, сортируя бумаги, которые он принес с собой. Открылась дверь; в комнату нерешительно вошла Лило. Глауен с интересом посмотрел на нее. На ней были белые брючки, светло-бежевая блузка и сандалии. Ее волосы отрасли и превратились в шапку мягких каштановых кудрей, которые обрамляли лицо, казавшееся теперь казалось длинным и хрупким. Кожа девушки, возможно благодаря большому количеству времени, проведенному на открытом воздухе, приобрела нежно – золотистый оттенок. Она казалась задумчивой и спокойной; более точно ее настроение Глауен так и не смог определить.

Лило медленно прошла вперед. Глауен встал. Она остановилась и спросила:

– Что ты на меня так уставился?

– От удивления. Ты кажешься совершенно другим человеком.

Лило кивнула.

– Я и сама чувствую себя совсем другим человеком, кем-то с кем я еще не встречалась.

– И ты довольна этими переменами?

– Не уверена. Ты считаешь, что мне надо радоваться?

– Конечно. Ты кажешься вполне нормальной… почти. Ни в одном городе на тебя никто не взглянет дважды… разве что, может быть, в восхищении.

– Эти перемены мне приказали сделать, – пожала она плечами, – Я боялась, что я буду выглядеть странно, или вызывающе, или вульгарно.

– Даже если ты попытаешься, у тебя все равно не получится.

– Ты знаешь, почему я здесь?

– Догадываюсь.

– Я немного смущена.

– Смущение теперь для меня недосягаемая роскошь, – усмехнулся Глауен, – Я уже забыл, что такие эмоции вообще существуют.

– Не обязательно думать о таких вещах, – выдавила она, – То, что должно быть сделано, должно быть сделано. Поэтому-то я и здесь.

Глауен взял ее за руки.

– Полагаю Мутис сейчас сидит где-нибудь у дырочки и подсматривает.

– Нет. Стены здесь из цельного камня. В них невозможно проделать дырку.

– Это радует. Ну что ж, давай займемся тем, зачем ты пришла.

Глауен подвел ее к койке. Лило откинулась на спину.

– Мне кажется, что я боюсь.

– Тут нечего бояться. Просто расслабься.

Лило последовала совету Глауена и событие прошло без непредвиденных трудностей.

– Ну, и каково теперь твое мнение о дуальности?

Лило как можно сильнее прижалась к нему.

– Не знаю, как и объяснить. Мне в голову лезут неправильные мысли.

– Это какие?

– Я не хочу делить тебя с другими.

– Другими? А сколько этих других?

– Около двенадцати. Если сегодня ночью пройдет все хорошо, то Заа придет завтра.

– Она ожидает, что ты придешь к ней с докладом?

– Естественно. Она ждет в своем кабинете.

– И ты опять скажешь ей, что я эротический маньяк?

– Я никогда не говорила ей такого, – озадачено сказала лило.

– Ты не была расстроена и возмущена моими эротическими намеками и предложениями?

– Конечно нет! Я ничего о них не упоминала с самого начала.

– С чего же тогда Заа взяла, что я вел себя недостойно?

Лило задумалась.

– Может быть, она что-то неправильно поняла? А может быть она, ну…, – Лило выдохнула слово прямо Глауену в ухо, – ревновала.

– В таком случае она слишком уж раздула свои эмоции.

– Из необходимости. Я первая, потому что она хочет убедиться, что с тобой все в порядке.

– Она снова собирается закрыть меня в гробнице?

– Не думаю, пока… пока ты справляешься с заданием. А если не будешь справляться, то Мутис задушит тебя веревкой.

– В таком случае… может попробуем еще раз?

– Как хочешь.

Наконец Лило покинула комнату. Глауен выждал пять минут, потом подошел к двери и попробовал ее открыть. Дверь оказалась запертой.

Время пришло. Он оделся в свои одежды и лег на койку.

Прошел час. Глауен подошел и прижался ухом к двери. Он ничего не услышал и немедленно приступил к работе.

Койка была сделана из дерева, матрас поддерживала веревочная сетка. Глауен распутал веревки. Теперь крепкие боковые жерди были в его распоряжении. Глауен свободно восстановил койку, так, чтобы если кто-то заглянет в комнату, то не заметит никаких изменений. По очереди он относил запасные простыни в ванну, рвал их на полосы, и в конце концов связал из них веревку.

Он опять прислушался у двери. Тишина.

С жердью от койки и с веревкой юноша залез на стол и открыл обе створки окна. Он внимательно осмотрел центральную стойку, затем привязал конец жерди к нижнему краю, сделав при этом множество петель и узлов, так чтобы жердь действовала, как рычаг. Глауен спустил конец жерди в комнату и попробовал повернуть. Как он и ожидал веревки напряглись. Он поправил веревки и снова повернул шест. С треском и громким щелчком стойка сломалась.

Глауен облегченно вздохнул. Он принялся раскачивать стойку взад и вперед, пока та не вылетела окончательно.

В судорожно спешке Глауен привязал веревку, сделанную из простыней к жерди от кровати, но теперь использовал ее как перекладину упирающуюся поперек окна. Он выбросил веревку наружу, вылез в темноту и заскользил вниз.

Его ноги коснулись каменистого склона.

– Прощай Семинария, – сказал он задыхаясь от возбуждения, – Прощай, прощай, прощай!

Глауен развернулся и опьяненный свободой начал спускаться с холма. Скоро он достиг деревни.