Станция Араминта

– Милосердия, говорите? – Флорест снова наполнил свою чашку из синтетической бутылки, – Это я всю жизнь был щедрым и милосердным! И был ли я за это хоть как-то награжден? Я все еще где-то в конце списка внештатников! А все это время я щедро двумя руками раздавал свою гениальность! Я отдавал свои личные сбережения на новый «Орфей», который сам я, наверное, так и не увижу. Но я все равно буду продолжать щедро давать на него деньги! Это будет мой мемориал, люди во все года будут с восхищением произносить мое имя.

Глауен скептически покачал головой.

– Это окажется невозможным, с этой-то новостью я к вам и пришел. Боюсь, она не очень приятна для вас.

– Что ты сказал?

– Все очень просто. Я очень много страдал в результате ваших безответственных, жестоких и преступных действий. Таким образом я возбудил против вас дело о материальной компенсации и потребовал всю вашу недвижимость и состояние. Меня заверили, что вы обладаете достаточно большой суммой. «Орфей» придется отложить до лучших времен.

Флорест в ужасе уставился на Глауена.

– Вы это серьезно?! Надо быть маньяком, чтобы додуматься до такого!

– Вовсе нет. Вы уготовили мне ужасную участь. Когда я вспоминаю об этом, мне все это кажется ночным кошмаром. Так что почему бы вам не компенсировать мои страдания? Мои претензии вполне законны.

– Это все только теория! Тебе нужны мои деньги, мое сокровище, которое я собирал по кусочкам, сол за солом, постоянно думая о своей великой мечте! А теперь, когда моя мечта уже готова осуществиться, ты разрушаешь построенную мной вселенную!

– Вам плевать было на мои страдания в Поганской точке. Мне теперь плевать на ваши.

Осунувшись, Флорест уставился на белый цветочек. Внезапно он вскочил от пришедшей ему в голову новой мысли.

– Ты обвиняешь не того, кого надо! Это Кеди, а не я, настаивал на том, чтобы позвонить в Поганскую Точку. Я согласился, но сделал это без всяких эмоций, твоя судьба меня нисколько не интересовала. Это Кеди совершил это преступление и бесконечно им наслаждался. Возьми его деньги, раз уж тебе это так надо, а мои оставь в покое.

– Я не могу в это поверить, – возразил Глауен, – У Кеди в голове был полный сумбур.

– Миленький ты мой, как можно быть таким наивным? Именно ненависть к тебе, возможно, и создавала в Кединой голове сумбур, другого объяснения нет. Он не любил тебя еще с тех времен, когда вы были всего лишь детьми.

Глауен припомнил прошедшие годы. В данном случае, Флорест говорил правду.

– Такая мысль иногда приходила мне в голову, но я прогонял ее. Но… я все никак не могу понять почему? У него не было никакого основания ненавидеть меня.

Флорест сидел, глядя на цветок.

– Когда он настоял на том, чтобы я позвонил в Поганскую Точку, все это выплеснулось из него, как рвота. Он ничего не скрывал. Казалось, что ты получал все, что хотел для себя, и получал это без всяких усилий или стараний. Он был без ума от Сессили Ведер, не мог даже равнодушно смотреть в ее сторону. А она избегала его, как прокаженного, но с удовольствием проводила время с тобой. Ты и в школе и в Бюро получал награды, и все это, опять-таки, без видимых усилий. В Йипи-Тауне он приложил все усилия, чтобы подставить тебя, но умпы не стали его слушать и посадили под арест. Он признался мне, что ненавидел тебя настолько, что при встрече с тобой, у него подгибались коленки.

– Мне очень больно все это слушать.

– Да, неприятная история. Когда ты оставил его одного в Фексельбурге, то он с огромной радостью понял, что настал его час. Телефонный звонок в Поганскую Точку должен был, по его мнению, сравнять счет. Откровенно говоря, меня поразил такой сгусток ненависти.

– Все это очень интересно и ужасно, – вздохнул Глауен, – но это не то, что я хотел бы услышать.

– А что же ты бы хотел?

– Где мой отец.

– Сейчас? Я не уверен, что я это знаю.

– Но он жив?

Флорест заморгал, раздосадованный, что проболтался, пусть даже и в мелочи.

– Если мои подозрения правильны, то вполне возможно, что и жив.

– Расскажи мне все, что знаешь.

– А что я получу взамен? Жизнь и свободу?

– Этого я сделать для тебя не могу. Я могу только распоряжаться твоими деньгами.

Флорест вздрогнул и налил себе вина.

– Здесь даже и думать нечего.

– Скажи мне все, что знаешь. Если я смогу найти отца, то никаких притязаний на твои деньги с моей стороны не будет.

– Но я не могу тебе доверять.

– Вполне можешь! Я отдам твои деньги, свои деньги и все остальное, только бы вернуть отца! Почему же мне в данном случае можно не доверять? Это твой последний шанс!

– Я подумаю об этом. Когда надо мной состоится суд?

– Ты отказался от советов защитника, так что никаких задержек быть не может. Суд состоится через два дня. И когда ты дашь мне ответ?

– Приходи ко мне после суда, – ответил Флорест и налил себе остатки вина.

4