Станция «Гермес»

      — Ну хорошо, — согласился оперативник, — не лоха, а легковерного покупателя, который впервые оказался в городе и готов отдать денежки по первому требованию. Как только преступники убеждаются, что жертва им подходит, они немедленно атакуют. Как и минерам, ошибаться им нельзя, поэтому все они, как правило, превосходные актеры и психологи.

      Антон заскрипел зубами.

      — Скажите честно, — спросил он, — вы поймать их можете?

      — Ловят, Антон Вячеславович, мышей. А преступников обнаруживают и обезвреживают.

      — Нужно обнаружить, обезвредить и уничтожить!

      — Зачем же так кровожадно?.. Вижу, вы отомстить хотите, — вздохнул опер. — Увы, ничего пообещать не могу. Но и расхолаживать вас не стану. Будем стараться. Кстати, очень хорошо, что вы на машине. У нас с транспортом напряженка, а поездить нам с вами придется…

      

 

      * * *

      

 

      Пытка продолжалась почти весь день. Стрелка на часах Антона приближалась к семи, когда лейтенант, наконец, подытожил:

      — Ну что ж, теперь можете быть свободны. Будем заниматься оперативной работой уже без вашей помощи. Но адресок будьте добры оставить, где вас искать. Так уж полагается.

      — Нет у меня адреса, — кисло сказал Антон. — Я теперь вроде бомжа.

      — В таком случае могу определить в изолятор временного содержания, он же обезьянник, — весело предложил тот. — Кормят неплохо, пшенная каша, компот из сухофруктов.

      Как ни странно, Антон вынужден был признаться, что этот человек стал ему симпатичен, несмотря на сомнительные местами шуточки. Не только потому, что возился с ним весь день — а ведь мог и отмахнуться, сказать, что дел невпроворот, спустить на тормозах. Было в Оресте Михайловиче Решкине нечто располагающее.

      — А что случится, если я пока поживу в том доме?.. — предположил Антон. — Хотя бы до окончания следствия? Я же за него, в конце концов, деньги отдал.

      — Незаконное проникновение в жилище и пребывание в нем без согласия ответственного лица карается… — скучно процитировал полицейский, но вдруг махнул рукой. — Да живите на здоровье. Но завтра с утра обязательно получите формальное разрешение кого-нибудь из членов сельсовета. Местные вам подскажут. Если будут задавать вопросы, можете сослаться на меня. И умоляю, ради всего святого, не покупайте больше домов.

      — Не буду, — честно сказал Антон. — У меня и денег-то не осталось…

      — Кто вас знает, — кашлянул тот. — Может, вы их в кредит решите брать. Кстати говоря, губа у вас не дура. Этот дом, между прочим, имеет историческую ценность. Уникальная постройка — единственное, что осталось от старой усадьбы графа Велесова, известного местного сахаропромышленника. До крепостной реформы ему принадлежало село Велесово со всеми жителями и множество земель вокруг. Местные до сих пор по старинке называют этот дом графским…

      

 

      * * *

      

 

      Покидая кабинет, Антон размышлял о словах оперуполномоченного. «Графский дом»? Когда он вышел из райотдела, со скамейки поднялась женская фигура. Начинало темнеть, и он не сразу ее узнал.

      — Я вас решила подождать, — запинаясь, начала девушка. — Хотела поговорить. Только не знаю, удобно ли? Ой, извините, может вы меня не помните? Я Надежда.

      — Вы у меня документы принимали, — хмуро сказал Антон. «И не приняли». Он, конечно, помнил ту девушку с русой косой и незабудковыми глазами, которая была свидетельницей его позора.

      — Дело в том, что я хорошо знаю дом, где… все это произошло. Я сама из Велесово…

      Антон открыл дверь машины.

      — Могу вас подкинуть, я как раз туда собираюсь…

      — Если нетрудно… А то последний автобус уже ушел, — придерживая юбку, она тихо, как мышка, проскользнула на пассажирское место. — Понимаете, я ведь с Феликсом в школе училась… Сразу после школы хотели пожениться, но потом умер его отец. Он выпивал очень сильно, и вот, пьяным ушел на реку и утонул. А пить он стал после того, как похоронили мать…

      «В общем, все умерли». Антон хотел честно сказать, что он знать не знает, кто такой Феликс вместе с его мертвыми родственниками, но девушка пояснила:

      — Феликс — это хозяин дома! Ну, этого дома, который…

      Он замер.

      — Графского дома? Так это его дом, получается?

      — Дом принадлежал его семье, — сказала девушка. — Прадед и прабабка Феликса получили усадьбу в подарок на свадьбу от младшего сына самого графа. Кроме этого дома, от усадьбы ничего не осталось. Феликс родился в Велесово, учился в Мелогорске, а после смерти родителей получил дом в наследство.

      — Подождите, а сам-то он где?

      Девушка отвела глаза.

      — Феликс пропал год назад.

      

 

      * * *

      

 

      Пока добирались, совсем стемнело. Когда перевалили через холм, деревня обозначилась лишь редкими огоньками. Похоже, в Велесово ложились спать рано и свет зря не жгли.

      Он подъехал к злосчастной графской усадьбе и заглушил мотор, но девушка все продолжала говорить.

      — …когда ваши бумаги увидела, меня как током ударило! Сначала я решила, что Феликс вернулся, раз он продает дом, ведь по наследству он ему достался. Но когда рассмотрела бумаги получше, поняла, что происходит что-то неладное. В документах стоят совершенно другие имена и фамилии. А дом-то принадлежит Феликсу, и продать его невозможно.