Станция Лихо

Сев на ковер, я включила телевизор и стала бесцельно переключать каналы. Мне не нужны были новости, только подтверждение того, что мир за эти два дня не изменился. И что я вернулась домой.

Осталось только понять, где я была и будет ли после этого в моей жизни спокойствие.

Гл. 8

Я проснулась рано. Бабушка уже встала и гремела на кухне. У меня под диваном шуршал домовой. Интересно, сколько еще нежити, или как их лучше называть, я увижу в городе. «Всякие-разные», – подсказало в сознании. С этим определением сложно было не согласиться. Так сколько еще всяких и разных живет вокруг? Полуденница скорее всего тут не водится, а вот аука вполне может быть. Встретили же мы его в лесу. Крики во дворах далеко разносятся, отражаются от панельных стен, легко спрятаться тому, кто заманивает голосом. Еще может быть бесчисленное множество демонов, которые легко прячутся среди людей. Некоторых людей вполне можно за этих демонов принять.

Телефон я поставила на зарядку вечером. Так удивительно, не могла без него жить, постоянно в руках держала, а когда попала в сон, даже не вспомнила. Сейчас, залезая в соцсети, я обнаружила, что искала меня только мама. Никому из «закадычных» друзей я оказалась не нужна. Даже в общем институтском чате ни слова, что кто-то пропал посреди недели. Будто так и надо было.

Маме я написала короткое сообщение, что все хорошо, я нашлась. Та ответила сразу. Обещала приехать, хотя бы на Масленицу, испечь блины на опаре. Чаты молчали, все были заняты дипломными проектами.

– Твою ж мать, картина… – Я чуть не застонала.

Ко мне вернулась привычная тревожность, связанная с дипломом. Революция Лихо уже не казалось такой страшной по сравнению с пониманием того, что мой дипломный проект не сдан вовремя и картину надо рисовать заново. А я никогда больше не смогу повторить сюжет с последним знающим. Я просто не смогу заставить себя нарисовать мертвого Зната еще раз. И тему поменять не смогу.

Тень, переваливаясь и сердито пиная мои тапочки, перешла в другую часть комнаты. Я проследила за ней взглядом.

Тему диплома придется переосмыслить. Если верить Знату, последний знающий теперь я. Не хотелось рисовать себя. И повторить старую работу тоже было невозможно.

Возникла мысль: может, отчислиться? Но я ее быстро отмела. Глупо в самый последний момент уходить. Кто вообще уходит с последнего семестра? Вот только непонятно, как сосредоточиться на дипломе после всего, что произошло.

На кухне пахло кашей и сдобой, бабушка грела вчерашние пирожки на сковородке.

– А ты с домовым разговариваешь? – Мне хотелось хоть как-то начать эту тему, и я не нашла ничего лучше, как задать вопрос, который мучил меня с вечера.

– Давай мы не будем про это? – Бабушка устало села за стол. – Пусть и дальше живется так же, как и до… – она замялась, – до этого случая. Просто ничего не было. У тебя диплом, у меня работа. Там еще мама приедет. Жизнь двигается дальше и всегда будет двигаться, что бы ни происходило. А домовые не разговаривают, только ворчат.

– Но ты же вчера сказала, что теперь я буду это постоянно видеть, – не поняла я.

– Видеть и не замечать, – настойчиво перефразировала бабушка свою мысль. – Жить дальше, как жила, и не привлекать их внимания. Если ты интересуешься той стороной, то и та сторона начнет интересоваться тобой.

– То есть ты предлагаешь забыть, что было? – с сомнением спросила я.

Бабушка кивнула.

– Смогу ли? – буркнула я себе под нос.

– Другие смогли, и ты сможешь.

Не скажу, что меня не устраивала эта позиция, наоборот, было куда проще забыть все произошедшее, тем более что это был всего лишь сон. За исключением того, что спала я два дня, притащила из этого сна какую-то темную вещь, а потом стала видеть всяких тварей по всему району. Конечно же, с этим знанием гораздо проще игнорировать все вокруг. А особенно то, что передал мне Знат. Я мечтала, чтобы это все оказалось просто сном, пьяным угаром, результатом пережитого стресса, связанного с учебой. Мечтала забыть об этом так же сильно, как вырваться из того мира обратно, в ту часть, где был хоть кто-то, кто отвечает на вопросы и рассказывает, что происходит. В ту часть, где был Знат. Только его ни в какой части больше не было.

– Что будешь делать с дипломом? – Бабушка отвлекла меня от мыслей.

– Не знаю, – отмахнулась я, – еще не придумала.

– Время уходит.

– Баб, я знаю!

Раздражение, которое появлялось каждый раз, когда бабушка пыталась «причинить добро и нанести пользу», то есть напомнить о том, что и так висело камнем над головой, вдруг оказалось таким приятным и родным, что я даже не стала продолжать диалог дальше. Обычно он превращался в свару. Я тяжело выдохнула и постаралась успокоиться.

– Я знаю и сейчас об этом думаю.

«Я просто не могу не думать об этом», – мысленно добавила я.

– Хорошо, надеюсь, поход в магазин тебя не сильно отвлечет от диплома. Масло и молоко закончились.

– Сейчас оденусь и схожу, – кивнула я.

– Постарайся не обращать внимания на то, что увидишь в районе, тогда они тебя не тронут.

– Кто?

Бабушка покачала головой и больше ничего не сказала.