Станция на пути туда, где лучше

– Ладно, раз ты уже поостыл, тогда карты на стол, – сказала она. – Вот что у меня там: передвижная фотолаборатория. Обошлась мне в девятьсот зеленых, так что без присмотра ее не оставляю. Я сейчас кочую с квартиры на квартиру, студией пока не обзавелась. Перерыв в работе не могу себе позволить, а эту штуку где угодно можно раскинуть, хоть на автостоянке, вот и таскаю за собой. В последние месяцы совсем заработалась. Много фотографий продала, много выручила за них, но и потратилась сильно. Видел бы ты мой баланс – разрыдался бы!

– Могу помочь, это запросто.

– Да ну тебя! – отмахнулась она. – Мне твоя помощь не по карману.

– Знаешь ведь, что денег я с тебя не возьму. Мне это в радость.

– Да что с тобой, Дэн? Ты всегда задаром работаешь? Как те ребята из благотворительных фондов, пачкаешь руки о простых смертных?

– Вот же черт. – Я отхлебнул пива. – Неужто я и впрямь так выгляжу со стороны?

– Нет, ничего подобного. Просто любопытно: что заставляет такого, как ты, возиться с такими, как я?

– Если я начну рассказывать, ты, поверь, заснешь, – ответил я. – А ради таких, как ты, я этим и занимаюсь. На основной моей работе искреннего человека нечасто встретишь.

– Ясно. – Она прищурилась: – Ну так расскажи мне о себе. Я имею в виду, чем зарабатываешь на жизнь? Ты ведь не в Куинсе живешь?

– Куинс – неплохой район, я бы не прочь здесь поселиться.

– Да брось ты! Куинс – дыра, это не обсуждается. Вот что… – Она подалась вперед, схватила меня за плечо: – Умнее тебя я, пожалуй, никого не встречала. Ты где учился?

– Опять же, если бы ты не пропустила первое занятие…

– Ну же! Выкладывай! Где?

– В Лондонской школе экономики.

– Вау!

– А еще в Институте присяжных бухгалтеров.

– А это уже не “вау”.

– Согласен.

Элиша устремила взгляд в окно. Мимо прошли старичок со старушкой, нырнули в провал подземного перехода.

– Долго, наверное, пришлось учиться? Я за девять недель наелась цифрами по горло. Я выдержала всего семестр в Городском университете Нью-Йорка. Факультет искусств. Терпеть не могла.

– Это на любителя, – вставил я. – Но мне всегда нравилось учиться, во все вникать. Люблю ставить цели. Они поглощают тебя без остатка, помогают забыться.

– Поняла. Хорошо, хорошо. – Она зажала в зубах изящное ожерелье и тут же выпустила, и оно упало на грудь; все ее движения были естественны, каждое – будто отголосок ее текучих мыслей. В ту минуту я, думаю, в нее и влюбился – или понял, что вот-вот влюблюсь. – А сейчас я изучаю то, о чем ты на занятиях нам не рассказывал.

Я пытался предвосхитить ее следующий вопрос, но лишь сбил ее с мысли.

– Слышала о “Вайянт, Стэк и Киньяр”?

Ее “нет” прозвучало так решительно, что зазвенели стекла. И подумать только, теперь она, когда подбирает с коврика утреннюю газету, сначала просматривает раздел “Финансы”, а уж потом – “Искусство”.

– Какая-нибудь девчоночья группа восьмидесятых?

– Хм. Ты спрашивала, на что я живу. Эта “девчоночья группа” меня и кормит. Отдел слияний и поглощений. Хочешь, дам визитку? Цвет сам подбирал.

– И какой выбрал?

– Брокколи – кажется, так он называется.

– В “пантонах” такого цвета, насколько я знаю, нет.

– Верно. Но вышло красиво. Вот, взгляни. – Я достал из кармана пиджака визитку и протянул ей.

– И что же ты там сливаешь и поглощаешь?

– Сам я – ничего. Консультирую тех, кто сливает и поглощает.

– А-а, ты прямо как мой галерист: “Сейчас большой спрос на фотографии тротуаров. Принесите десяточек, тогда и поговорим”.

– Нет, я говорю так: “Вот вам данные о тротуарах. Некоторые с виду неплохи, но могут провалиться под ногами”.

– Ха-ха! Мне бы такого галериста!

– Что ж, визитка у тебя есть. Знаешь, где меня найти.

Принесли еду. Элиша обмакнула блинчик в сироп, а я набросился на странный сгусток цвета белесого плавленого сыра, что поставили передо мной.

– Ясно. Ну и чем живет сейчас ваш отдел? Над чем работаешь? – спросила она.

– Тебе и вправду интересно?

– Да, интересно.

– Не верю!

– Ты мне в глаза посмотри, я серьезно.

– Но это тягомотина жуткая. Ты меня возненавидишь!

– Погоди, съешь-ка сначала бекончика, мне одной не осилить.

И не успел я и слова сказать, как она перевалила мне на тарелку два ломтика – еще одна привычка Элиши, с которой я уже сжился, и сейчас она мне так же мила, как и в самом начале. За едой я рассказывал, как собираю инвестиционный портфель, чтобы привлечь инвесторов в авиационную индустрию. Говорил, что крупные коммерческие банки сдают позиции в отрасли, зато в нее вливаются денежные потоки от государственных проектов Китая и ОАЭ, что сюда лучше всего вкладывать крупные капиталы и что благодаря отраслевым договоренностям и третьей части Базельского соглашения этот рынок безопасен для пенсионных фондов и частных инвестиционных компаний. За все время она меня ни разу не перебила, не закатила глаз, не притворилась, будто падает в обморок. А, положив не глядя приборы на тарелку, сказала:

– Значит, так: у меня на счете в банке пятьдесят три доллара четыре цента. Во что бы мне их такое вложить? Может, в оранжевую жилетку и меховые наушники?

– Изучу этот вопрос.

Элиша кивком указала на окно: