Станция плененных (СИ)

Потому что я сейчас не один.

Семен останавливается у лестницы, как и я когда-то. И словно по чьей-то указке снизу сразу же начинают доноситься щелкающие звуки, будто кто-то передергивает старенькие настенные выключатели. Подхожу ближе, останавливаюсь рядом с Семеном и вижу, что платформа, все это время объятая густой темнотой, освещена.

— Какого черта?.. — спрашиваю я.

Но мне привычно не отвечают.

Семен медленно спускается вниз, я следую за ним.

Платформа такая же непримечательная и неинтересная, как и зона касс на входе. Но на путях стоит поезд, и у меня начинает гудеть в ушах. Учащается сердцебиение, и дышать становится труднее.

Мне не узнать, где они его прячут.

— Твое место в последнем вагоне, — говорит Семен, впервые за весь наш путь сюда посмотрев на меня. — Не забыл, что надо делать?

Забыл?..

Поначалу я думаю, что пропустил мимо ушей инструктаж, но быстро понимаю, что Семен намекает на то, каким способом я оказался в Клоаке. Он хочет, чтобы я повторил свой предыдущий опыт, но на этот раз в другой роли.

— Сколько человек я должен взять с собой?

— Столько, сколько будут нам полезны.

Краем глаза замечаю движение со стороны первого вагона.

Короткая вспышка страха оставляет в груди неприятный холодок, но Дмитрий не проявляет по отношению ко мне никакой заинтересованности. Он смотрит на Семена, выражение его лица не дает и намека на то, какие мысли крутятся в его рыжей голове.

Рыжий… как много рыжих.

— Пора отправляться, — говорит он, продолжая стоять у открытых дверей. — Все готово.

Дмитрий произносит эти слова для Семена. Только они двое понимают, какие именно приготовления должны были быть завершены, чтобы поезд мог отправиться в путь.

Я хочу увидеть машиниста, поэтому у его кабины замедляю шаг, но стекла темные, сквозь них ничего не видно.

И мне только и остается, что идти мимо.

— Помни, — повторяет Семен, проходя со мной до середины состава, — никаких глупостей.

— Я помню.

В свой последний вагон я захожу первым. Семен и Дмитрий еще некоторое время остаются на платформе, но когда двери без предупреждения закрываются, и состав, дернувшись вперед, начинает движение вперед, меня накрывает волна страха.

Я справлюсь?

Я, правда, смогу заставить людей пройти за собой?

Я… смогу ли я остаться в вагоне, когда поезд остановится на настоящей метрополитеновской станции?..

В шаге от настоящей свободы?..

Поезд заезжает в тоннель, я сажусь на сиденье.

Все начинается прямо сейчас и… так некстати я чувствую лежащий в кармане оберег Митяя. Ни Семен, ни Дмитрий не дали мне такого же. А значит… как там Митяй сказал? Все плохо.

Фаза пятая — Нулевая остановка

Поезд движется по путям плавно и неспешно, без остановок. Я вглядываюсь в свое отражение, отчетливо виднеющееся в темном окне с противоположной стороны, и ловлю себя на мысли о том, что боюсь того момента, когда поезд остановится… нет, не в тоннеле. На станции. Я боюсь подойти к открывшимся дверям и вдохнуть свежий воздух, проникающий на платформу с улицы.

Боюсь ощутить сквозняк, гуляющий по платформе.

Боюсь увидеть людей, которые только спустились в метро… людей, которые только что были на поверхности.

Которые еще свободны.

Ладони потеют, я тру их о темные джинсы, но меня сковывает холод, от озноба покалывает пальцы. Поглядываю на вагонную камеру. Наблюдают ли сейчас за мной? Или это бутафория и по ту сторону линзы никого нет? А куда направляется картинка из вагона, заснятая этой камерой, если это все же не бутафория? В кабину машиниста? Или в какой-то центр на какой-то станции? А куда сохраняется запись? Хранятся ли где-нибудь гигабайты однотипных минут, запечатлевших, возможно, чьи-то последние мгновения жизни?

Времени для размышления на эту тему и на множество других у меня предостаточно. Но размышлять ни о чем не хочется, все равно на эти вопросы у меня нет ответов. Я бы даже сказал, что придаваться в этот конкретный момент каким бы то ни было размышлениям — только вредить здоровью. Поэтому я просто прикрываю глаза и стараюсь ни о чем не думать. Получается на удивление легко.

И, наверное, сам того не заметив, я задремал. Потому что когда я снова открываю глаза, поезд неподвижно стоит в тоннеле, окутанный темнотой и тишиной, от которой в ушах начинает звенеть. Мощные лампы на миг ослепили, голову пронзила резкая боль, но в глубине души я понимаю, что именно этот белый свет не даст ничему проникнуть в вагон, если двери внезапно откроются. И хочется верить, что если это случится — если двери откроются — свет не потухнет.

И никто специально его не отключит.

Проходит некоторое время… не знаю точно, сколько, но мы все стоим в ожидании… чего-то. И от этого ожидания становится не по себе. Встаю со своего места, подхожу к двери, за которой скрывается следующий вагон, заглядываю в него. Но там, ожидаемо, никого нет.

Конечно же.

Семена от меня отделяет несколько вагонов, а от Дмитрия… пожалуй целый состав. Хотя вряд ли Дмитрий в первом вагоне.

От нечего делать брожу туда-сюда. Сюда-обратно.