Станция "Самосуд" (СИ)

Девушки переглянулись, обмениваясь взглядами, не сулящими ничего хорошего, и поднялись в кровати. Рида прошла к залу и оперлась на дверной косяк, Илинея же прошла в глубь комнаты и села на край дивана.

— Поясни.

— А что там пояснять? — Дориан сидел на кушетке, до пояса накрытый одеялом, и пил чай. Растрепанные темные волосы, немногим короче, чем у сестры, бледное лицо, «украшенное» ожогами, расстегнутая почти до пупа рубашка позволяла отчетливо рассмотреть бинты, перевязывающие торс парня. Впрочем, выражение его лица говорило, что жизнью он вполне доволен. — Ходите, очень неподозрительно шушукаетесь, пропадаете посреди ночи с набором инструментов… Даже бабушка уже заподозрила неладное, — фыркнул он.

— Скажи-ка, что там у вас с больницей? — нарочито доброжелательным тоном спросила колдунья, глядя на Дориана, но, очевидно, обращаясь к подруге.

За спиной Риды хлопнула, закрываясь, входная дверь и по коридорчику, ворча под нос, прошла Вилья.

— Завтра утром за ним заедут, — буркнула женщина, — я уже с доктором созвонилась и, вон, вещи собрала, — кивнула она на небольшой куль в кресле и пошла на кухню отмывать от травы руки.

Под обиженный взгляд Дориана девушки прыснули со смеху.

— Дня наедине с этим цуциком ей хватило, чтобы отправить его на лечение. Благо, с бабулей у нас не спорят, — довольно пояснила Рида.

— Да ну вас! — Дориан наиграно отвернулся и приложился к чашке.

— Может, тебе сарцина отсыпать? Я слышала, в человеческих больницах туго с хорошим чаем, — на этот раз без тени иронии и издевки спросила Илинея.

Дориан задумчиво помешал ложечкой в полупустой кружке, активно изображая сложные мыслительные процессы. После чего он окинул блондинку оценивающим взглядом и коротко ответил:

— Да. А ты думала, я откажусь? А вот и нет, неси свой сарцин.

Колдунья добродушно улыбнулась:

— Тогда после работы заскочу к тебе в больницу. Ладно, — поднялась с дивана девушка, — отдыхай, — Дориан кивнул, взглядом провожая ее до входа в зал, пока она не скрылась за шторой. — Ладно, я пойду, а ты подумай над тем, что я сказала.

— Ну и куда ты пойдешь? — Рида кивнула на темноту за окном — на их улице так и не удосужились сделать освещение. — Ладно бы верхом была, а так одной по темноте… сейчас даже транспорт не ходит!

— И что ты предлагаешь? Мне к первой паре так-то, — колдунья положила руку на пояс и чуть наклонила голову.

— Оставайся на ночь! Какая разница, ляжешь ты на час позже или встанешь на час раньше? В комнате постелем тебе, я на диване посплю!

— Какая разница? — засмеялась Илинея. — Вот уж от кого я точно не ожидала такого вопроса!

— Да давай! Как в детстве, помнишь?

— Помню, конечно, — усмехнулась колдунья, — отец всегда бесился, когда я у тебя оставалась. Но я все же пойду. Утром омнибуса не дождешься, а я не хочу опаздывать в столь знаменательный день, — она скривилась, намекая на визит полиции.

— Ну что ж… — выдохнула Рида и, подойдя к вешалке, сняла с него короткое пальто, — тогда хоть до перекрестка тебя провожу. Трудяга!

Девушки быстро собрались, подхватили любимую Ридой керосинку и, попрощавшись с Вильей, покинули дом. Воздух изрядно остыл, и холодный ветер тянул липкие пальцы под одежду. Тучи то и дело перекрывали свет луны и звезд, оставляя лишь маленькую лампу в качестве единственного источника света. Золотая осень еще не кончилась, но уже начала сдавать позиции. Подружки молча шли по обочине дороги.

— Все же хорошо было в детстве, никаких проблем, — Илинея выдохнула едва различимое облачко пара. — А сейчас черт знает что!

— Да не, так же все было, просто проблемы за нас придумывали и решали взрослые, а теперь это дивное занятие перекочевало в наши руки, — беззлобно усмехнулась Рида. — Ностальгия ослепляет. Многие вещи, которые мы сейчас вспоминаем со смехом, тогда были вообще не смешными, — она покачала головой. — Вот помнишь, как мы ягоды воровали у ваших соседей напротив?

— До сих пор не понимаю, зачем мы это делали, — развела руками Илинея, — у нас в саду росли абсолютно такие же. Но это было весело!

— Ага, только тебя после этого на домашний арест посадили, а меня бабушка выпорола. В четырнадцать лет! Прямо во дворе! — возмущалась Рида.

Илинея на секунду задумалась.

— Кажется, после этого случая ты впервые не приехала в Рейнхарм на каникулы, — задумчиво протянула она, на что Рида лишь несколько раз кивнула подобно болванчику. — Я тогда вплоть до начала весны думала, что с тобой либо что-то случилось, либо ты меня бросила, — укоризненно произнесла колдунья.

— Я отправила тебе письмо, как только смогла. Мама была уверена, что моя «деревенская», — Илинея сквасилась, — подружка на меня плохо влияет. В конце концов, я додумалась попросить учителя отправить его. Мда, только сейчас понимаю, насколько бесправными мы были, — сощурив глаза, протянула Рида.

— А помнишь, как мы устроили домик в «заброшке» на параллельной улице. Порядок там навели, украсили все…