Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке

Я не сомневался, что ФБР установит за мной наблюдение, и был готов терпеть. Конечно, мне хотелось бы не подвергать свою личную жизнь постоянному наблюдению со стороны посторонних людей, но все имеет свою цену, а жизнь в аквариуме — это, видимо, неизбежный компромисс за привилегию быть сотрудником разведки КГБ.

Занимаясь своими обыденными делами, я изучал местность. Хорошо изучив топографию города, я запомнил несколько маршрутов контрнаблюдения, позволяющих сбросить хвост, и решил, что этого достаточно. Операции "Deaddrop" — средства связи между офицером разведки и его агентом — в обозримом будущем не планировались, а маршрутов, выбранных мною для контрнаблюдения, будет достаточно в случае крайней необходимости.

В первые недели работы в Вашингтоне я услышал рассказы об операциях резидентуры в недавнем прошлом. Одна из них касалась Генри Киссинджера, который в своих мемуарах рассказывает о своих отношениях с плохо скрываемым сотрудником КГБ, который льстил себе, думая, что входит в доверие к Киссинджеру. Хотя Киссинджер видел русского насквозь, офицер докладывал, что благодаря его виртуозному исполнению разработка "Лорда" (кодовое имя Киссинджера — в смысле дворянина, а не в религиозном смысле) попала точно в цель.

Когда Киссинджер стал советником президента Никсона по национальной безопасности, не успел он обосноваться в своем новом кабинете, расположенном в нескольких метрах от Овального кабинета, как штаб Первого главного управления в Москве подготовил для Брежнева доклад о том, что КГБ успешно проник в американскую администрацию.

Старый, опытный генерал долго читал и перечитывал доклад. На первый взгляд, доклад выглядел безупречно. Лорд поставлял информацию, он даже пригласил своего знакомого из КГБ к себе в Белый дом и вроде бы согласился на встречу с ним… Могло ли быть правдой то, что, наконец, попытка проникновения увенчалась успехом? Неужели в самом сердце американского правительства был заложен источник? Очень похоже на то!

И все же, и все же… Он не мог понять, в чем дело, но старый генерал чувствовал, что что-то не так. Он отказался подписать рапорт, решив подождать и посмотреть, что будет дальше. Произошло именно то, чего можно было ожидать. Лорд не предоставил никакой секретной информации, зато доставил массу головной боли Кремлю. Генерал благодарил себя за то, что у него хватило ума не сообщать наверх об "успешном проникновении".

Никогда не забуду бравурное выступление заместителя резидента, когда он рассказывал эту историю.

"Так что же произошло?" — спрашивал он с загадочным видом. "С одной стороны, у нас есть источник в Белом доме, причем на очень высоком посту. Это значит, что проникновение удалось, так? С другой стороны, где же информация?" Он театрально разводит руками, на его лице изображено детское изумление.

Разумеется, оперативник, поддерживавший контакт с Лордом, был наказан и предупрежден о необходимости сдерживать свою буйную фантазию в будущих отчетах.

Резидентура проникла и в Конгресс, и в Белый дом. В 1982 году — я тогда был новичком в Североамериканском управлении в Москве — я читал интересное досье на одного конгрессмена. Я открыл его на первой странице — и прочел принудительно до самого конца. Вот это дело! Сотрудник резидентуры, прикрывавшийся должностью первого секретаря советского посольства в Вашингтоне, разрабатывал перспективного американского законодателя. Это была великолепная операция.

Он заходил в офис конгрессмена на Капитолийском холме, они вместе спускались в кафетерий, покупали по чашке кофе и разговаривали. Оперативник демонстрировал феноменальное мастерство собеседника. С невероятным мастерством и тонкостью он проникал в самые потаенные уголки души законодателя, неумолимо затягивая его все дальше и дальше в ловушку, из которой уже не выбраться. На каждую встречу офицер приносил целые ворохи информации, которую предоставлял конгрессмен. Вербовка казалась неизбежной.

Снедаемый нетерпением, я проскочил в самый конец папки, где ожидал найти служебную записку на имя начальника разведслужбы о вербовке представителя. Вместо этого я обнаружил конверт, в котором лежала вырезка из газеты "Вашингтон пост" с интервью с "объектом разработки". Боже мой, какая катастрофа!

Конгрессмен рассказал интервьюеру, что после первого же контакта с советским оперативником он поставил в известность ФБР, и все последующие разработки, естественно, проходили под пристальным вниманием американской контрразведки. Но это было еще не самое страшное. Конгрессмен с некоторым удивлением отметил, что советский "дипломат" в их беседах практически не задавал вопросов. Вместо этого он говорил без умолку, посвящая своего американского собеседника в тонкости советской внешней политики.

В конце беседы конгрессмен отметил, что многому научился у советского "дипломата". Кто-то подчеркнул этот абзац красным маркером.