Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке

«Это правда, что нам не удалось внедрить Сократа в администрацию Буша», — продолжил свой вдохновенный монолог Бычков. "То есть, строго говоря, физически мы туда еще не попали. Но мы должны мыслить широкими категориями. Агент приносил нам разведданные из Белого дома? Да, приносил. Есть ли у него доступ к источникам, способным предоставить такие разведки в будущем? В основном да, имеет. Так что мы, по существу, проникли в управление. Леонов разделяет мою оценку. «Вы лучше помните разницу в широте наших взглядов. Мы знаем, что делать и как делать».

Зазвонил телефон, и Бычков жадно схватился за трубку.

— Да, товарищ генерал, это я. Это Леонов, — радостно прошептал он, указывая на телефон.

Затем происходит неожиданное. По мере того как Бычков слушал, лицо его становилось все длиннее и длиннее, глаза потеряли свой блеск, на лице его появилось выражение крайнего смятения. Наконец он положил трубку и застыл как вкопанный.

— Леонов сказал: «Неуклюже», — сказал он с трудом, побелев губами.

Я закусила губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь нехорошее.

"Что он имел в виду под этим?" — спросил Береснев.

— Он пошел к начальнику разведки, — растерянно сказал Бычков. Шеф зачитал наше донесение о включении Сократа в список ценных агентов, затем вынул телеграмму о послании Папандреу и сказал: ценный агент повсюду. Это неуклюже. После такой ошибки я не могу подписать этот отчет.

Я отчаянно боролся, чтобы не расхохотаться, и боюсь, это отразилось на моем лице. Бычков вперил в меня злобный взгляд и ехидно прошипел: "Кто послал всем этим людям телеграмму о послании Папандреу?"

— У тебя есть, — сказал я почти кротко.

"Что!"

— Помнишь, я тебе звонил и спрашивал, кому отправить телеграмму? И ты мне продиктовал список имен.

Мой ответ вывел Бычкова из равновесия, но он быстро пришел в себя.

— Значит, я ошибся! — проревел он. "Но ты должен был остановить меня. Ты виноват в этом беспорядке!"

«Я просто следовал твоему указанию: босс всегда прав». На моих губах появилась насмешливая улыбка. Я больше не чувствовал необходимости сдерживать себя. Моя отставка была предрешена.

Горбачев не замедлил ответить на предложение Папандреу: визита в Грецию не предвиделось. Когда я рассказал Сократу, он постарел у меня на глазах.

— Это конец, — сказал он с видом жертвенного агнца. «Папандреу проиграет выборы, а я потеряю работу. Как я буду платить по счетам?»

— Сколько вам платят греки? Я спросил.

«Шестьдесят штук на человека и один раз в год бесплатный авиабилет туда и обратно в отпуск для моей семьи. Мы летаем греческим национальным авиаперевозчиком «Олимпик», первым классом».

«Вы можете заработать на нас столько же, если будете продолжать предоставлять приличные разведданные», — заметил я.

«Я боюсь оставаться в Америке», — признался Сократ. «Рано или поздно мне придется искать безопасное убежище. Я планировал перебраться в Грецию, но с уходом Папандреу это тоже станет опасно. У меня там тоже много врагов».

"Итак, что ты собираешься делать?" Я спросил.

— Я хотел поговорить с тобой об этом какое-то время, — с надеждой сказал Сократ. «А что, если я перееду в Москву? Мы могли бы организовать мощную лоббистскую операцию по продвижению интересов вашей страны в Вашингтоне. У меня есть соответствующий опыт. Вот только один пример. консультант фирмы, которая лоббирует правительство Турции. По данным греческой разведки, турки обещали выплатить этой фирме большую премию, если ей удастся протолкнуть через Конгресс законопроект об увеличении военной помощи Анкаре. Как известно, Конгресс утверждает объем помощи Турции и Греции единым пакетом и в определенном фиксированном соотношении. Турция получает немного больше, но Анкара хотела увеличить свою долю. Тогда Папандреу спросил меня, могу ли я помочь заблокировать этот законопроект. Я отследил двух конгрессменов, которым предстояло решить исход голосования в палате — так называемое колебательное голосование. Выяснилось, что греческие корабли регулярно ремонтировались в районе одного из этих законодателей, а это означало рабочие места и большие доходы. Я позвонил ему, представился человеком, работающим над статьей для греческой газеты «Та Неа», и попросил его подтвердить, что он планирует поддержать увеличение военной помощи туркам. Он испугался и пообещал проголосовать против законопроекта. Примерно такой же подход я использовал, чтобы обеспечить голосование другого депутата. Представьте себе, всего пара телефонных звонков, и вся тяжелая работа лоббистской фирмы Перла была сведена на нет. Мы могли бы сделать аналогичную работу для Советского Союза».

— Послушай, старик, — сказал я скептически, — я, конечно, пропущу твое предложение. Но я достаточно хорошо знаю нашу бюрократию. Для них это слишком сложно. почти нет надежды получить их согласие. У вас есть другие идеи?