Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке

«Сократ: «Нет, нет. Все, что вы говорите, это то, что мы должны снова встретиться за границей. Если вы так определяете работу, мы расстаемся. Вон! Я больше не работаю на вас. улетаю первым рейсом.

Береснев: «Я никуда не пойду. Вы должны выполнять мои приказы!»

«Сократ: «Хорошо, плати мне 250 000 долларов в год, тогда я буду подчиняться твоим приказам».

«Говорят так уже часа полтора», — закончила свой краткий рассказ девушка Татьяна.

Я никогда не слышал ничего подобного. Это звучало как сумасшедший дом.

"Что мне делать?" Я спросил своего коллегу, с которым делил офис, после того, как сообщил ему о звонке Татьяны.

— Ничего, — ответил он, корчась от смеха. «Вам сказали держаться подальше, не так ли? Так что держитесь подальше! Пусть сержанты КГБ разберутся сами».

Звоню секретарше: "Когда ждать доклад Татьяны?"

«Береснев приказал передать его лично ему», — ответила она.

— Хорошо, — согласился я. «Значит, вы передадите его чуть позже. Мне нужно его подшить».

«На этот раз он планирует уничтожить отчет», — доверительно сообщил секретарь, и я увидел известных предвестников надвигающейся опасности.

Доклады службы подслушивания должны были быть включены в файлы испытуемых. Намерение Береснева уничтожить записи усилило мое подозрение, что мои коммунистические лидеры провалили работу и пытались замести следы.

Но их проблема заключалась в том, что на этот раз неудачу нельзя было успешно скрыть. Сократ был единственным специальным источником по США, которым располагала политическая разведка КГБ. Десятки его докладов дошли до самого верха советского руководства и легли в основу жизненно важных решений государства. Он был известен практически всему начальству внешней разведки, «обнаруженное» Бычковым по делу о сообщении Папандреу.

А теперь тот же Бычков в компании с Бересневым своими руками и всецело по своей глупости и упрямству натворил полную кашу. Как они могли надеяться избежать наказания за убийство? Особенно теперь, когда начальником разведки был генерал Шебаршин, настоящий специалист. После торжествующих фанфар и барабанной дроби перед моим непосредственным начальством замаячил призрак позорного увольнения.

Моим первоначальным побуждением было сказать: к черту вас всех и подать в отставку. Я устал от всего этого беспорядка, от необходимости бороться за выживание изо дня в день. Зачем мне продолжать, ради Пита? Я присоединился к разведывательной службе, чтобы служить своей стране. Но какая мне польза от Андросовых, Бычковых, Бересневых и прочих им подобных бюрократов? Если они здесь заправляли, с разведкой покончено. Пришло время вернуться в нормальный мир.

Но потом я вспомнил своего отца, который с боями проложил себе путь от Днепра до Будапешта во время Второй мировой войны. Рассказывая мне о тех далеких временах, мой папа говорил: «На войне чаще всего погибает не молодой солдат, а старый ветеран. время. «Старожилы» устали беспрестанно кланяться пулям, они часто теряют чувство опасности. Поэтому они чаще и чаще всего гибнут от глупых случайностей».

Я понял, что не могу просто уйти в отставку и забыть обо всем этом грязном деле. Я не собирался брать на себя ответственность за чужой идиотизм, спасая тем самым бюрократов. Как сказал Екклесиаст, «…и ветер снова возвращается по кругам своим». Жизнь снова превратилась в борьбу за выживание.

Я должен мобилизовать все свои способности — в последний раз, сказал я себе. Я не собираюсь оправдываться. Я уйду в отставку, но только как победитель.

«Дорогой, ты не мог бы ненадолго отложить уничтожение этого отчета? Пожалуйста». Я умолял секретаря. «Мое будущее зависит от этого».

— Хорошо, я сделаю это, — согласилась добрая девушка. Она все поняла.

В понедельник Береснев выглядел как побитая собака.

«Вы не обеспечили плавного перехода агента в мою компетенцию», — сказал он мне с пугающей по своей силе злобой. Я понял, что мои худшие опасения вот-вот сбудутся.

Береснев убежал докладывать своему начальнику Бычкову. Через некоторое время меня вызвал Бычков.

— Вы с Бересневым поедете в аэропорт провожать Сократа, — угрюмо сказал мне Бычков.

— Зачем ты хочешь, чтобы я был там?

«Чтобы агент не выколол глаза Бересневу».

— Насколько мне известно, Сократ требует встречи с вами, — заметил я.

«Ни с ним, ни с кем другим я встречаться не собираюсь», — взорвался Бычков. «Завтра мы обсудим, почему вы не обеспечили переход агента под контроль Береснева», — пригрозил мне Бычков на прощание.

— Как я должен был это сделать? Вернуть Береснева в разведшколу на переподготовку? Я спросил.

«Разве вы не понимаете, что ваша карьера зависит от ваших отношений с начальством, а не от успехов на поприще?» — прорычал Бычков.

«Вот почему я больше не заинтересован в карьерном росте», — ответил я.

— Ты напрашиваешься на неприятности, — сказал он зловеще. «Подождите, пока Сократ уйдет».

Рейс в Афины был задержан. Береснев тревожно поглядывал на часы, и когда объявили еще одну двухчасовую задержку, его терпение кончилось:

— Мне нужно идти. У меня важное дело. Тебе придется самому проводить Сократа.