Стану рыжей и мертвой, как ты

Гринберг в шутку как-то спросил Ирму, действительно ли существует тайная комната графини? Не могла бы она узнать об этом в музее? Ирма сто раз хотела написать ему, что у него родилась дочь и что об этом он должен думать, а не о какой-то там графине… Но Лина не разрешала ей писать о дочери. И тогда, возвращаясь к теме усадьбы, Ирма отправилась к Карташову, сказала ему, что если он хочет, чтобы Гринберг начал восстановление усадьбы, надо бы раздобыть побольше сведений о самом графе, графине. Ирма ничего не говорила о тайной комнате Карташову, она дала ему понять, что Гринберг сомневается, что Прозоровы — его предки. И Карташов, чтобы убедить Ирму в том, что они одной крови с Гринбергом, позволил ей скопировать огромное количество разных документов из архива, в том числе и письма Андрея Липовского графине Верочке в надежде, что она убедит этого Петра вложиться в этот проект.

Вот так в руки Ирмы и попали письма Липовского Верочке, из которых она узнала всю трагическую историю молодой женщины. Были в письмах и упоминания какого-то алькова. Больше того, графиня планировала побег с Липовским, а для этого собирала свои драгоценности и прятала их как раз в этом алькове. Ирма изучила план усадьбы и зачастила туда. Она пробиралась туда вечером, когда была уверена, что ее никто не увидит. Она так поверила в существование этой тайной комнаты, набитой бриллиантами графини, что дала себе слово, что если найдет их, то часть потратит на Ульрику, а другую часть — на Дом ребенка.

Она долгое время искала эту комнату, ходила туда с киркой, лопатой и прятала их там, в кустах рядом с усадьбой. И вот однажды она, с трудом преодолев один завал между комнатами, случайно провалилась в этот, можно сказать, склеп… Упала прямо рядом со скелетами графини, ее служанки и собаки. Да так неудачно, что подвернула ногу, сильно поранилась… Фонаря не было, но в куртке были спички. И вот она, чиркнув пару раз, увидела весь этот ужас… Этот череп, эти кости, поверх которых, присыпанные землей, засверкали драгоценности…

Ирма взяла колье, еще серьги, кажется, и попыталась вылезти из ямы. Но шли часы, она замерзла, а вылезти не могла. Там была одна балка, она сгнила… Словом, с большим трудом по этой балке она выбралась оттуда. Была ночь, шел дождь, у нее поднялась температура. Она поняла, что если потеряет сознание или умрет, то эти бриллианты достанутся чужим людям. Поэтому она снова бросила их туда, навалила в проход к этому склепу камней и каких-то балок, и когда наконец выбралась на дорогу, то сил уже не было, и она упала. Там ее и подобрали утром грибники, отвезли в больницу, где она вскоре и умерла от воспаления легких. Но до этого она успела позвонить Лине и все рассказать. Мы срочно выехали сюда. Конечно, мы надеялись застать ее живой, но увы.

А дальше все произошло так, как я и рассказывала. И ничего бы не было, и мы с тобой никогда бы не познакомились, если бы там, на дороге, не появился злой и голодный Рокот. Он сначала забрался в машину, взял, что мог, и потом уже увидел Лину, которая, ничего не подозревая, вышла из леса с грибами. Я все это видела и решила, что Лину убили. Да и что было бы, если бы я кинулась к ней? Меня бы убили, да и Лина истекла бы кровью… Рокот бросился за мной, я побежала в сторону усадьбы, потому что мимо нее проходила дорога, ведущая к шоссе. Но, уже приблизившись к усадьбе, я подумала, что надо бы там взять хотя бы камень, чтобы обороняться. Я легко взбежала на крыльцо, бросилась туда, где было много камней, и когда Рокот начал подниматься ко мне, ухмыляясь, думая, что я попалась, потому что обратного хода как бы нет… Хотя там были окна, одно из них низкое, я бы легко вылезла через него… Словом, я подобрала большой камень и, подбежав к этому уроду, швырнула ему прямо в голову. Он сразу упал, замычал от боли, и тогда я нанесла ему еще один удар, очень сильный… Я проломила ему голову. Потом не помню, как в моих руках оказался нож, про который я тогда забыла. Небольшой перочинный нож, которым я резала маслята. И я, чтобы уж наверняка, нанесла ему еще пару ударов в спину. После побежала к Лине, отвезла ее… Потом вернулась, спрыгнула в этот склеп, понимая, что больше уже такого случая не представится. Причем я не была уверена, что там что-то осталось.

— И там все было так, как рассказала Лине ее тетка?

— Да. Так что не очень-то я тебя и обманула в последний раз. Единственно придумала, будто бы это я, спасаясь от Рокота, свалилась в этот склеп. Нет, его обнаружила Ирма. И на поляне мы оказались не случайно. Мы собирались обследовать усадьбу.

— Понятно… Единственно, что я не могу понять до сих пор, зачем ты пришла ко мне и попросила о помощи.

— Растерялась. Испугалась. И хотела узнать, кого убила. Ты же все знаешь…

— Там, под сосной, все чисто… — помолчав, словно пропустив через себя последнюю версию нашей истории и успокоившись, сказал Дождев.

— Я знаю, видела. Спасибо.

— Вот интересно, а где же этот медальон, который первый, «Аврора»?

— Сказать? Только пообещай, что сразу же и забудешь.