Старая асьенда доньи Ремедиос

– Вода мутная, ничего не видно, – огорчённо произнёс дон Барреро: он поднял голову и его глаза пронизывающе вгляделись в капитана.

– Это из-за осенних штормов, – пояснил капитан Фишер.

Дон Барреро удивлённо повертел головой, осматривая окрестные скалы.

– Но как «Сан Габриэль» мог попасть сюда?

– Его перенесла сюда стихия, – ответил капитан и добавил: – Наверное.

– Боюсь, что это так, – подтвердил капитан Фишер. – Волны во время тайфуна могут достигать гигантских размеров…

Дон Барреро ещё немного попытался разглядеть что-нибудь в воде, а потом сказал:

– Я возвращаюсь на корабль… Сами тут разбирайтесь, капитан Фишер. Если что – мне сразу докладывать.

Его шлюпка вернулась к бригу. Там как раз шла разгрузка плота.

За время пути плотник с «Консуэло» соорудил большой деревянный плот с отверстием посередине. В это отверстие в плот должна была втыкаться дубовая бочка, в которой вместо дна было вставлено прозрачное стекло – через эту бочку можно было наблюдать за морским дном. Сейчас плот по частям спустили на воду и шлюпками отбуксировали в проливчик, собрав его там и поставив на якорь. На плот перебрались матросы, капитан Фишер и белозубый Антонио. Ныряльщик курил, лениво посмеивался, поглядывая со снисходительным видом на все приготовления, происходившие вокруг него. Капитан Фишер изредка отдавал матросам приказания.

Возле плота в другой шлюпке сидели капитан и сеньор Ромеро с сыновьями – те усиленно дышали, набираясь кислорода и перебираться на плот не торопились. Антонио изредка бросал на братьев Ромеро насмешливые взгляды. Потом неожиданно он швырнул окурок в воду, в развалку подошёл к краю плота и, обхватив руками камень, лежащий на краю и привязанный к плоту линем, рухнул вниз – только взбудораженная вода заходила туда-сюда, качая плот.

Все опустили головы, всматриваясь в воду. Капитан Фишер прильнул к смотровой бочке, обхватив её руками и пытаясь что-то разглядеть в смутной воде. Капитан взял в руки часы. Потянулись секунды ожидания.

Почти через минуту Антонио вынырнул, задыхаясь, вдохнул в себя воздух и бешено погрёб к плоту. Встревоженные матросы втащили его наверх. Задыхающийся Антонио, явно напуганный, стал кашлять, отплёвываться, размазывая по лицу воду, текущую с волос, а потом закричал истошно, сотрясаясь всем телом:

– Я больше туда не полезу!

– Заткнись, каналья! – прикрикнул на него капитан Фишер. – И лучше скажи – там есть галеон?

Ныряльщик судорожно обернулся на голос капитана Фишер и вскричал:

– Есть галеон!.. Есть!.. Будь он проклят!

Ныряльщик стал подвывать, не переставая трястись и дёргаться. Чуткий плот ходил ходуном от его движений.

– Ну, так и что? – опять крикнул капитан Фишер.

– Не полезу! – ещё громче завопил Антонио. – Ни за что не полезу!.. О, Боже!.. Боже милосердный!

И тогда капитан Фишер вдруг спокойно спросил, медленно приближаясь к ныряльщику:

– Так не полезешь?

Капитан поразился, как далеко вперёд выпятил капитан Фишер свой бритый, квадратной формы подбородок, подбородок, говорящий о страшной воле и большой жестокости. Капитан напрягся, испугавшись за ныряльщика. Антонио даже трястись перестал. Он удивлённо, или скорее даже как-то подозрительно, всё ещё щурясь от морской воды и смаргивая, посмотрел на капитана Фишер.

А тот, не говоря больше ни слова, достал из-за пояса пистолет и выстрелил ныряльщику в грудь. Антонио замертво рухнул на настил плота.

Капитан Фишер приказал матросам:

– Отвезите этот короб вонючих потрохов на берег и заройте где-нибудь… В море не бросать!

И он повернулся к шлюпке, в которой сидели братья Ромеро.

****

…каждый фридайвер знает, что повышенный риск в подводном плавании на задержке дыхания (в профессиональной терминологии именуемом «апное») требует особенно сознательных тренировок с соответствующими мерами безопасности. Такие тренировки, как известно, могут быть направлены на поэтапное повышение общей и специальной выносливости организма, координации движений, гибкости и подвижности грудной клетки. Спортсмену необходимо выработать эффективную и экономичную технику движений, а также сознательное отношение к гипоксии, нырятельному рефлексу и, собственно, к дыханию…