Старая девочка

После этого куска из Тасиных донесений Берг снова довольно долго пел и, наконец, по—видимому, удовлетворенный собой, замолчал. Смирнов молчал тоже, и Ерошкин решил, что и ему, пожалуй, тоже лучше вперед не лезть. Пауза была не очень длинной, Берг отдышался и сказал: “Наверное, вам надо объяснить, что я пел?” — “Да, — сразу отозвался Смирнов, — хотя пели вы довольно неплохо, и я получил удовольствие”. На иронию, которая явно была в словах Смирнова, Берг не обратил никакого внимания и продолжал, обращаясь почему—то к одному Ерошкину. “Мой и Иосифа дед со стороны матери, — сказал он, — был на Западной Украине известным кантором. Последние годы жизни он провел в Бердичеве и очень много с нами занимался, особенно с Иосифом. Книгу Иова, куски из которой я сегодня пел, я и сейчас помню наизусть. Так вот, Иов — один из самых почитаемых праведников и у евреев, и у христиан. Но иногда этот праведник говорит такие вещи, что в средние века было немало попыток исключить его книгу из канона, то есть вычеркнуть его из праведников, наоборот, объявить еретиком и грешником. В Ветхом Завете и вправду никто столько не бунтует против Бога, не обвиняет его в несправедливости, а главное, никто не делает это так убедительно.

Дело в том, что Господь, желая испытать праведность Иова, отдает его в руки сатане, разрешив тому отнять у Иова детей, скот, здоровье — словом, все, кроме самой жизни. Сатана ждет, что Иов не выдержит этих безумных и совершенно незаслуженных несчастий и проклянет Господа. Господь же говорит, что вера Иова устоит. В конце концов, хотя и не без колебаний, Иов остается верен Господу, сатана снова посрамлен, и Бог возвращает Иову все, что у него было отнято, и даже больше того. К чему я вам это рассказываю? Иосиф наверняка пел Вере Иова, он очень любил петь, а эту часть Ветхого Завета предпочитал другим. Впрочем, она, наверное, и сама Иова хорошо знала, так как родом из семьи, где все были духовные. И вот я обратил внимание, что донесения Таси там, где она цитирует Веру, — едва ли не буквальный пересказ Иова. Вы можете взять канонический текст Библии и проверить это. Конечно, разночтения есть: там Бог, а здесь земной бог, другое время, другой язык, кроме того, она женщина, и тем не менее сходство поразительное. Сейчас у меня нет сомнений, что Вера, когда у нее все отняли, пошла по пути Иова. Сознательно пошла или нет — не знаю. Но насчет Иова уверен, что не ошибся”, — закончил Берг.

“Допустим, — сказал Смирнов так же спокойно, как и раньше, — мы, конечно, прочитаем книгу Иова в русской Библии и по возможности сами все сверим, но допустим, что вы правы, что тогда из этого следует, что мы должны делать теперь, когда это знаем? Да, кстати, — перебил он себя, — а как Господь Иову все вернул? Воскресил их всех, что ли?” — “Нет, — ответил Берг, но опять не ему, а Ерошкину, — прямо в тексте этого не сказано, но ясно, что он взял в жены другую женщину, она и родила ему сыновей на место умерших”. — “Ну, так что ж, — снова вмешался Смирнов, — нас устраивает, если Вера в самом деле идет по пути этого вашего Иова, мы ведь тоже готовы признать, что она осталась верна Сталину, и вернуть ей не меньше того, что вернул Иову Господь. Никак не меньше. Пускай берет трех своих дочерей, берет мужика, какого хочет, пусть хоть всех берет и рожает сколько угодно. Вообще мы на все согласны, только бы шла вместе со всеми”.

“То, что вам нужно, я знаю, — прервал его Берг, — но я сказал, что она шла по пути Иова, а не то, что она и теперь по нему идет. Милости и прощения от Сталина она ждала чересчур долго, а когда не дождалась, пошла прочь. Может быть, она в самом деле придет к одному из тех людей, которых вы разыскали, и все наладится, но сейчас она, по—моему, ни на что не согласится, пока ей не вернут Иосифа”. — “Мы, — сказал Смирнов так же спокойно, — были бы готовы вернуть ей и Иосифа, к сожалению, однако, воскрешать тех, кого расстреляли, органы пока не умеют, так что я не очень понимаю, что вы, Берг, предлагаете. Вы куда—то гнете, но куда, я никак разобрать не могу”. — “Эту революцию я делал сам, — холодно сказал Берг, — и не меньше вашего не хочу, чтобы она погибла; в общем, я попытаюсь заменить Вере Иосифа. Все, что вы делаете, можете делать и дальше, — продолжал он, — я же хочу попробовать выдать себя за Иосифа. Может быть, она мне и поверит”. — Смирнов с Ерошкиным скептически переглянулись, и Берг добавил: “То, что по виду я совсем старик, вряд ли важно. Следствие и тюрьма многих в год делают стариками. Кроме того, в детстве мы были очень похожи, главное же — человека, который решился на то, на что решилась Вера, обмануть нетрудно”.