Старая дорога

– Как действовать на нервы, она точно знает. – Громбакх поочередно хрупнул пальцами левой и правой руки. – Не люблю, когда меня отвлекают от каши.

– Ты же забыл соль, – усмехнулся я.

– И ты туда же? Мозги-то для чего? Она же с солониной!

– Понятно. И где Тен?

– Решил проведать наэтку.

Я сел возле костра. Ослабил крепление под подбородком, высвободил край защитной сетки. Не снимая капюшона, стал торопливо есть кашу.

Через двадцать минут мы потушили огонь, утоптали угли, а сверху бережно опустили кусок прежде вырезанного дерна. Со стороны поляна казалась нетронутой. Следы от наших подошв, от копыт коней и минутанов можно было заметить только вблизи.

Тенуин все это время провел возле наэтки. Когда он к ней поднялся, Феонил готовился отъехать. Увидев следопыта, нервно переглянулся с Нордисом. Сделал показной крюк, будто хотел лишь проверить ход лошади, и вернулся. За обедом они не обменялись ни словом. Молча жевали холодную солонину, запивали ее водой из бурдюка.

Первые полчаса ехали молча. Говорить после привала не хотелось.

Отряд окончательно распался на две группы. Слева, чуть ближе к Равнскому лесу, ехал Тенуин. За ним – мы с Миалинтой и Громбакхом, сзади, наравне с наэткой, – Теор. Справа, чуть ближе к Лаэрнорскому лесу, ехали Эрза и Феонил. За ними – Нордис. Сзади – Густ на козлах наэтки.

Если Эрза ускорялась, Тенуин сразу пришпоривал коня. Чуть погодя и мы спешили вслед. Когда стук копыт становился слишком громким, все одновременно снижали скорость.

Лес по обе стороны дороги оставался неизменным. Если б не гнус, вьющийся вокруг нас, я бы сказал, что поездка оказалась беззаботной. Впрочем, даже гнуса было не так много. По заверениям охотника, в летние месяцы его порой слеталось столько, что…

– Стой! – Эрза подняла кулак.

– Кто-то едет? – спросил я.

– Тихо!

Подъехав к следопыту, хотел уточнить, что именно случилось, но тут все увидел сам. Впереди на дороге кто-то стоял. Неподвижно. Вытянутое серое пятно. Деталей не разглядеть.

Зудящий гул комаров. Цоканье переступающих на месте лошадей. Ровное дыхание минутанов.

И человек на дороге.

Ровно посередине. Так и не пошевелился. Не мог не увидеть нас. Должен был заметить, услышать. Должен был сойти. Но остался. Один.

– Это человек? – прошептала сзади Миалинта.

– Зверь отошел бы, – тихо ответил Тенуин.

Я посмотрел на Эрзу. Она беспокойно вглядывалась вперед. Медлила.

– Съезжаем в лес? – поинтересовался Теор.

– Нет. – Следопыт качнул головой.

А если крысятники? – Теор отстегнул от пояса боевой гнут, будто мог уже сейчас дотянуться его отростками до неподвижной фигуры и наконец заставить ее двигаться.

– Крысятники сидели бы в лесу. И ждали, – ответил Тенуин.

– Если так вышел на дорогу, значит, ничего не боится, – отозвался сзади Громбакх. – Уверен, что мы в ловушке и ничего не сможем сделать.

– Значит, ждет, что мы свернем в лес, – согласилась Миалинта.

– Значит, едем дальше. – Следопыт подстегнул лошадь.

Отряд двинулся вперед.

Удивляло, что ни Эрза, ни ее наемники ничего не сказали. Ехали с нами вровень, были явно настороже, но молчали.

– Стой. – Тенуин осадил лошадь.

Серая фигура стала чуть ближе. Такая же неподвижная. Никаких сомнений: человек. Я видел, как блестят на солнце стальные пластины кожаных доспехов. Закрытый шлем. Ни цаниобы, ни другой накидки поверх доспехов не было. Но Тенуина насторожило не это.

– Там. – Он указал пальцем.

На самой кромке Равнского леса поблескивало что-то еще. Присмотревшись, я различил поначалу сливавшиеся с деревьями бревна. Три… нет, четыре бревна. Висели на веревках. Чуть покачивались. Веревки уходили высоко, в кроны лиственниц.

– Что это?

– Газырны, – прохрипел Громбакх. – Таранные столбы. Такими пробивают ребра лошадям. Или дробят повозки.

– Крысятники?

– Да, они такое любят. Научились у нарнаитов.

Бревна висели на расстоянии шагов десяти – пятнадцати друг от друга. Заостренные концы блестели металлом.

Тишина.

Ни единого звука. Стынущий под послеполуденным солнцем лес. Только застывший человек. И покачивающиеся бревна.

– Нет!

Я вздрогнул. На полпальца выхватил меч из ножен. Только сейчас понял, что все это время держал ладонь на рукоятке.

– Я сказала: нет. – Эрза смотрела назад. Говорила грубо, отрывисто. Смотрела на Густа.

Когда мы с Миалинтой обернулись, он уже сидел неподвижно. Только обнаженный зубач лежал на коленях.

– Становится веселее, – тихо проговорил охотник.

Через сетку почесывал щетину. Я знал, что это значит. Готов в любой момент дернуться рукой за спину и выхватить топор.

– Спокойнее. – Тенуин погладил лошадь по шее, но слова явно адресовал охотнику.

– Что делаем? – Я повернулся к Эрзе.

Эрза посмотрела на меня. Потом на Нордиса. Задержала на нем взгляд. Слишком долгий взгляд.

– Едем. – Эрза кивнула. – Будьте готовы.

– Может… – начал было Феонил.

– Молчать. Едем.

Мы неспешно двинулись вперед.

Сдержанный цокот копыт. Скрип рессор. Молчание. Глаза всматривались в каждую деталь.