Старая гвардия Одинокого Волка

- Проводим границу, чтобы разделить землю, которую скотоводы арендовали у шайенов.

- Мы поедем с вами и посмотрим, куда вы поедете, - отвечали они.

А через два часа, в то время, как они по-прежнему были с отрядом, с востока тихонько подъехали двое Других. Эти сказали: "Мы ищем своих лошадей". Пожав всем руки и спросив у Сигера, что это делают белые люди, они поскакали, присоединившись к своим товарищам, которые, казалось, были глубоко увлечены занятием землемеров и их инструментами. Обернувшись к Пирсу, Джек спросил его:

- Вы обратили внимание, я полагаю, что эти четверо хорошо вооружены?

- О, конечно, но это не беда. Разве вы не видите, как они всем жмут руки? Они просто выехали на поиски лошадей.

- Да, я это видел; но я заметил также, что патронов у них много, а ружья начищены. Индейцы не ищут лошадей повзводно, мистер Пирс.

Собеседник улыбнулся, окинув Сигера косым взглядом:

- Вы что, нервничаете? Если да, можете отправляться в тыл.

Однако Сигер, проведя большую часть жизни среди краснокожих, знал их обычаи. Он тихо ответил:

- Сейчас их только четверо, но скоро вы увидите больше. - И он указал на север, где из-за холма показались головы трех всадников. Эти тоже оказались молодыми воинами кайова в полном вооружении, которые задали управляющему тот же вопрос и в заключение вежливо сказали:

- Мы просто проедемся с вами и поглядим, как вы это делаете.

Когда они ускакали вперед, Сигер высказался более откровенно:

- Мистер Пирс, мне кажется, вам следует лучше расположить своих людей. Они все растянуты, ружья у них за спинами, и вовсе не готовы к защите.

Пирса наконец затронула серьезность скаута, хотя он и указал на разницу между "горсткой из семи трусливых индейцев" и его собственной армадой из двадцати храбрых и опытных людей.

- Все это так, - отвечал Сигер. - Но эти семеро - всего лишь соглядатаи, приехавшие выяснять наши намерения. Нам придется иметь дело со всей армией Одинокого Волка - и очень скоро.

А через несколько минут семеро молодых индейцев, тихо проехав вперед, заняли рубеж на холме чуть впереди разведчиков. Подъезжая к ним, Сигер подметил большую перемену, произошедшую в их поведении. Они больше не улыбались; они выглядели мрачными, решительными, они стали воинами стойкими, дисциплинированными, гордыми. Их предводитель, выехав вперед, поднял руку и сказал:

- Остановитесь, вам следует подождать, пока не прибудет сам Одинокий Волк.

Тем временем в маленьком палаточном лагере разыгрывалась глубокая драма. Одинокий Волк, властный на вид человек средних лет, сидел на совете со своими воинами. То, чего все давно уже ждали, наконец случилось: скотоводы начали брать землю краснокожих под свои нужды, и настала пора либо подчиниться, либо отразить захватчиков. Подчиниться было тяжело, сражаться - безнадежно. Мир их все еще был узок, но они получили уже парализующее волю представление о мощи и беспощадной алчности белых людей.

- Мы можем перебить тех, что пришли сейчас, - сказал Одинокий Волк, их немного, но за ними появятся солдаты и люди-пахари.

Наконец, поднялся говорить Белый Бизон. В былые дни он был великим военным предводителем, и его по-прежнему уважали, хотя он и сложил с себя полномочия вождя. Он сутулился, был сед и сморщен, но голосом по-прежнему силен, а взглядом зорок.

- Друзья мои, выслушайте меня. Все семьдесят лет моей жизни я прожил, не тревожа белого человека. Я всегда противился войне, вел ее только по необходимости. Однако ныне пришло время битвы. Я скажу вам, что делать. Я вижу перед собой три десятка стариков, дни которых, подобно мне, близятся к могиле. И вот что мы сделаем - мы, старики, - мы выйдем на тропу войны против этих скотоводов. Мы отправимся и умрем, защищая свои земли. Пойдем с нами, Большой Волк, и ты, брат мой Стоящий Медведь!

Пока он перечислял имена старых седовласых защитников племени, старухи затянули жалостный вой, перемежая его экстатическими вскриками верных жен или сестер, созвучными силе героического вызова, что сорвался с уст их отцов и мужей. Священный ужас охватил юношей, когда увидели они, как пламя вновь разгоралось в затуманенных глазах их дедов, а когда высказались все, Одинокий Волк встал и, выступив вперед, молвил:

- Хорошо, тогда я поведу вас.

- Кто бы ни повел нас, - он идет на верную гибель, - возразил Белый Бизон. - У белых людей в обычае убивать предводителя. Ты падешь с первыми выстрелами. Я пойду главным!

Лицо Одинокого Волка стало суровым.

- Разве я не ваш военный вождь? Кому же еще вести вас? Если я погибну - я паду в поединке, сражаясь за свою землю, а вы, дети мои, сохраните имя мое в песнях. Мы не знаем, каков будет итог, но лучше умереть в битве, чем ждать, пока землю нашу разрежут надвое из-под самых наших ног!