Старая легенда

— Кто здесь Ч.В.? — спросил он сам себя. — Боже мой, да ведь это Чорада! Ч.В. — Чорада Васар. Только этого ещё не хватало!

Гонкур сел на диван, чувствуя себя таким несчастным, что никак не мог собраться с мыслями и подумать о возникшем осложнении.

Ему припомнилась прошлая ночь.

"Сейчас я сижу на диване. Если я посмотрю на свои сапоги и захочу их снять, то кто-нибудь обязательно войдёт", — загадал он.

Молодой человек уселся поудобнее, сосредоточил взгляд на сапогах и стал усиленно думать о том, как он мечтает их снять.

"А с Чорадой, наверное, придётся очень мягко поговорить, — мелькнула у него мысль. — Нельзя же оставлять такое искреннее письмо без ответа… Или не говорить? Сделать вид, что ничего не случилось?"

Он не знал, как ему поступить, и боялся оскорбить чувства девочки. Ему никогда не приходилось сталкиваться в такими проблемами, и он совершенно растерялся.

— Вы ещё не легли, господин Гонкур? — донёсся до молодого человека тихий монотонный голос.

Гонкур, забывший о своём опыте с сапогами, так и подскочил.

— Нет-нет, господин Кенидес. Пожалуйста, входите, — торопливо, чтобы скрыть замешательство, сказал он. — Я очень рад вас видеть.

Он опять поразился удивительной способности этого человека быть совершенно незаметным. За весь день он ни разу не подумал о хозяине дома и не замечал его, как не замечают никому не нужный предмет, спрятанный в дальнем углу.

"Да что это со мной? — с ужасом подумал Гонкур. — Я уж и людей перестал замечать?"

Чтобы как-то загладить своё поведение, которое хозяину дома могло показаться пренебрежительным, он преувеличенно радушно заговорил:

— Присаживайтесь в это кресло, господин Кенидес. Мне почему-то стало немного грустно, и я очень рад вашему приходу.

В голове кающегося Гонкура пронеслось опасение, что этот незаметный человек может обидеться на его речь, подумав, что его рады принять лишь от скуки.

— Я думал сейчас о Нигейросе, — сказал молодой археолог, зная любимую тему своего гостя.

— Да-да, о Нигейросе! — подхватил господин Кенидес. — Конечно же, о Нигейросе! О чём ещё можно думать в этом доме, как не о проклятии? Теперь-то вы понимаете меня, не правда ли, господин Гонкур?

Гонкур оторопело посмотрел на него и неуверенно ответил:

— Если бы я знал, что именно вы имеете в виду, то я бы понял вас лучше.

Господин Кенидес свободнее развалился в кресле и тихо заговорил:

— Если вы помните нашу прошлую беседу, то мы говорили о счастье не принадлежать к древнему знатному роду, над которым нависло проклятие…

"Я-то об этом не говорил", — лениво подумал Гонкур.

— … и в то же время о счастье быть связанным с этим родом и иметь возможность наблюдать…

"Здесь все наблюдают, — сквозь сон рассуждал Гонкур. — Дед Вандесарос наблюдает за человеческой натурой, этот — за действием проклятия, Каремас ловит каждое слово Ренаты, Чорада, оказывается, — моё, а Клодия, как я теперь понимаю, наблюдает за нами обоими, мы же с Витасом будем всю следующую ночь подглядывать за Нигейросом, а сегодня примерно тем же самым мы будем заниматься с Медасом…"

Гонкур ясно представил, как они входят в комнату. Как приближаются к зеркалу и видят там изображение Нигейроса. Вдруг это изображение начинает дрожать, колебаться… "Где же я слышал о колеблющемся изображении?" — начал вспоминать Гонкур. И сразу же перед его глазами встала яркая картина: маленький мальчик заглядывает в замочную скважину и видит объятую пламенем комнату, вспыхивающую кровать, столб огня, озаряющий тёмную фигуру. "Да ведь портрет отражался в зеркале!" — закричал Гонкур и проснулся от звука своего голоса.

— Вы думаете, что в зеркале? — переспросил господин Кенидес. — Признаться, никому из нас не приходило на ум такое объяснение. Впрочем, весьма возможно, весьма возможно… Но это ни в коем случае не исключает самого существования страшного призрака.

Гонкур глядел на господина Кенидеса во все глаза. Видно, его сон совпал с рассуждениями хозяина дома, и нечаянный возглас по странной случайности послужил ответом на какой-нибудь его вопрос.

Молодой человек окончательно пришёл в себя и непринуждённо заметил:

— Я считаю это единственно возможным объяснением появления портрета там, где его быть не могло. Я не любитель мистики и предпочитаю естественные толкования.

Господин Кенидес томно возвёл глаза к потолку и монотонно загудел:

— Вы ещё очень молоды и мало испытали, господин Гонкур. Вам надо попутешествовать, повидать свет…

— Это моя профессия, — напомнил Гонкур. — Я постоянно вижу свет… современный, если можно так выразиться, и древний.

"Уж не сержусь ли я на этого дурака?" — удивился он.

— Да-да, конечно, это ваша профессия, — сразу же согласился сбитый с толку господин Кенидес и замолчал.