Старая Москва. Старый Петербург

Совсем другими глазами глядела на духовенство императрица Екатерина II. По воле ее весь Святейший Синод посещал придворные театральные зрелища. «Святой Синод, – пишет она Гримму („Рус. арх.“, 1878 г., кн. 9, с. 124), – но не в одиночку, а в полном составе, присутствовал на представлении последней комедии; все они очень хохотали и хлопали оглушительно». Также довольно странны были ее отношения к своему духовнику Памфилову. После исповеди, 4 апреля 1767 года, писала она к Храповицкому: «Адам Васильевич, заплатите за мои грехи; я получила от них разрешение» («Рус. арх.», 1868, с. 200). Там же находим (с. 199): «Адам Васильевич! Отец духовник у вас не будет ли просить для переводу шесть тысяч, с возвратою на Москве. Держите ухо востро! Желаю вам силы льва и осторожности змия!»

Из записок Екатерины II видим, что и она часто, бывши еще великой княгиней, прибегала к содействию Дубянского, когда ей нужно было выпросить у императрицы что-нибудь. Его влиянию также приписывают издание некоторых касающихся общественной нравственности указов. Так, известное в то время по скандалу «дело Дрезденши» было вызвано им, и по его же настоянию была наряжена особая комиссия разыскивать гулящих женщин, как русских, так и иноземок. Данилов в своих записках говорит, что великолепное заведение у Вознесенья какой-то приезжей из Дрездена аферистки произвело немалый переполох в тогдашнем обществе. Дрезденша повела свои дела в таких широких размерах, что жалобы дошли до императрицы, и вследствие этого наряжена была строгая комиссия под председательством кабинет-секретаря Демидова. Дрезденша была арестована и на допросе оговорила всех, кого только знала. Комиссия не довольствовалась закрытием заведения Дрезденши и отсылкой ее красавиц на Прядильный двор, в Калинкину деревню, но повела свои розыски по всему Петербургу и его окрестностям, отыскала и тех заморских красавиц, которые жили и в других домах, и забирала даже жен от мужей по оговору Дрезденши, которые езжали к ней в дом выбирать себе мужей по нраву.

Дрезденша не была новым типом; разврат на Руси уже давно имел эти формы. Еще до Петра были известны женщины, которые назывались «потворенные бабы» или «что молодые жены с чужими мужи сваживают». Эти соблазнительницы уже и тогда вели свое занятие с правильностью ремесла и очень искусно внедрялись в дома, прикидываясь торговками, богомолками и т. д. В то время у нас разврат юридически помещался в одном разряде с воровством и разбойничеством. Но тогдашнее общество, видимо, не вменяло его в тяжкое преступление.