Старая Москва. Старый Петербург

Полковник Михаил Гарновский, статный, красивый мужчина, по происхождению шляхтич, был поверенный в делах князя Потемкина и английской графини Кингстон, известной по своей красоте и приключениям в Европе; с последней Гарновский состоял в связи и унаследовал ее имения в России. По смерти Потемкина Гарновский лучшие вещи из Таврического дворца вывез к себе, как то: статуи, картины, мебель и даже строительные материалы; узнав об этом, наследники остановили расхищение через полицию, перехватывая барки на Фонтанке с добром; от этого, как пишет Державин, нередко были крики и споры[441]. Впоследствии, при Павле, Гарновский пострадал жестоко; он, как поверенный в делах князя Потемкина, переводил в армию во время турецкой войны большие денежные суммы, не отдавая в том никому отчета.

Вскоре по восшествии на престол Павла, он за это подвергся преследованию, был посажен в крепость, откуда уже выпущен под надзор полиции. От суда Гарновский был освобожден только в царствование императора Александра I. Великолепный дом Гарновского в это время поступил в казну, и в нем были помещены сперва конногвардейские конюшни, потом сделаны казармы Измайловского и Лейб-егерского полков.

Дом Гарновского, впрочем, не был им достроен и стоял непокрытый долго; после смерти Потемкина Гарновский даже просил у Екатерины пособия на постройку его, подавая императрице не раз прошения. Это подало повод Державину написать эпиграмму «Челобитная о достройке дома».

Возри, монархиня! на дом, покрова не имущий,
В столице от крупиц царя Тавриды сущий.
Возри! и украси сей хижиной твой трон:
Прибавь к украденным еще хоть миллион.

Большое имение, завещанное ему графинею Кингстон, Гарновский потерял, скитаясь во время невзгоды своей по судебным местам. Лишась состояния, он сделался шулером и за картежную игру был выслан из С.-Петербурга в Тверь под надзор полиции; впоследствии через ходатайство принца Ольденбургского, тверского губернатора, он был возвращен в Петербург с обязанием его подпискою, чтоб он впредь в карты не играл. Гарновский умер в Петербурге в 1810 году.

На другой стороне Фонтанной речки, у Семеновского моста, где теперь стоит дом Гуна, в Елисаветинское время стояла загородная дача вице-адмирала Вильбуа, француза по происхождению, вступившего на службу к Петру во флот. Вильбуа был женат на дочери пастора Глюка, известного воспитателя императрицы Екатерины I. Гельбиг про этого Вильбуа говорит: «обладал горячею кровью и приятностью своей нации, но, кажется, не отличался ни особыми познаниями, ни заслугами». Вильбуа написал известные анекдоты о русском дворе в царствование Петра I и Екатерины I.

В 1743 году проживавшие вблизи этой местности купцы Гроздов, Краснощеков, Соломяков, Кокушкин, Рогов, Попов и Важин просили Никодима, епископа Санкт-Петербургского, дозволить им своим коштом построить деревянную церковь на каменном фундаменте, в пристойном порожнем месте, за Морским рынком, по Большой Садовой улице, против Загородного, по Фонтанной речке, двора вице-адмирала Вильбуа. На всепокорнейшее прошение купцов из кабинета ее величества позволение не вышло[442]. Позволение тогда только последовало, когда при Петре III в этой местности появился богатейший домовладелец, коллежский асессор Савва Яковлевич Яковлев[443], родом из города Осташкова Тверской губернии, известный колоссальный богач, владелец железных рудников на Урале (Невьянских заводов) и откупщик всех русских таможен при Петре III.

В Петербурге Савва Яковлевич приобрел в собственность и «тыном огради» громадный участок земли формою четырехугольника: от Сенной площади, по Обуховскому проспекту, до моста (в этой местности он построил себе дачу, главное здание которой, изящной архитектуры, лицом на Фонтанку, сохранилось до наших дней, теперь фабрика бронзовых вещей Шопена). Дача была сооружена в 1766 году по плану знаменитого архитектора Растрелли; во дворе был распланирован большой сад; место Яковлева отсюда шло по набережной Фонтанки до Семеновского моста, потом по Гороховой улице до Большой Садовой, вплоть до площади. На углу Садовой и Гороховой он построил громадный дом (дом этот до сего времени стоит в том же виде, как он был построен, не поднятый ни на один этаж; им владели наследники Яковлева более столетия, теперь он продан купцу Воденикову). Рядом со своим домом Яковлев заложил и построил каменную церковь; заложена она была 20 июля 1753 года и строилась 12 лет. Храм сперва думали освятить во имя Сретения Господня, но потом передумали и освятили во имя Успения Божией Матери. Внешний вид храма был окончен в год коронования Екатерины II, и, чтобы это увековечить, на кресте главного купола водрузили корону. Строитель храма, воздвигая корону на кресте, хотел сделать новой императрице приятное; Екатерина II, въезжая в столицу после коронации, первую церковь в черте города от Московской заставы увидела увенчанную короною.