Старая Москва. Старый Петербург

Августейшее семейство по приезде в Останкино было встречено хором певцов, пропевшим модную тогда кантату «Ты возвратился, благодатный», затем на устроенном в зале театре, до поднятия занавеса, послышалась русская песня «Не будите меня, молоду».

При поднятии занавеса представилась следующая картина: вся импровизованная сцена была убрана срубленными березками, где в кружках на полянах пировали крестьяне. В спектакле участвовали все крепостные артисты – как певцы, актеры, так и дансеры и дансерки[81], хороводы ходили по сцене, распевая неумолкаемо русские песни: «Заплетися, плетень», «А мы просо сеяли» и затем плясовую, в то время самую излюбленную, «Под липою был шатер».

После на сцену явились цыгане во главе с известной цыганской певицей Стешей, прозванной цыганской Каталани; последняя пропела тоже модный в то время романс Жуковского «Дуброва шумит, сбираются тучи».

Затем следовала более веселая песня «Зеленая рощица всю ночь прошумела» и т. д. В числе шереметевских певчих здесь был известный впоследствии певец Императорского московского театра П. Булахов, отец не менее известного Петербургу оперного артиста.

Бархатный тенор Булахов, по рассказам современников, был необыкновенно красив, и, получи последний музыкальное образование, он мог бы затмить все тогдашние европейские знаменитости. Пела на этом празднике еще известная в то время оперная артистка Кротова, в русском сарафане, трогательную песню Мерзлякова «Я не думала ни о чем в свете тужить».

Затем участвовал и кордебалет шереметевский во главе с дансеркой Медведевой, плясавшей под хоровую песню «Возле речки, возле моста»; с нею плясал еще тогдашняя балетная знаменитость Лобанов. Танцы были поставлены лучшими в то время балетмейстерами Глушковским и Аблецом.

В дивертисменте участвовал еще и солдатский хор, пропевший песню на бегство французов:

За горами, за долами
Бонапарте с плясунами… и т. д.

Военная песня эта производила тогда большой успех. Император Александр не раз угощал ею своих высокопоставленных иноземных гостей. Так, рассказывает князь Вяземский[82], в 1813 году, около Дрездена, по случаю именин государя, наша артиллерия угощала обедом прусскую.

На обеде был и прусский король; после обеда короля угостили молодецкой солдатской песней. Королю прусскому так понравилось русское пение, что для его удовольствия солист-рожечник хора, бомбардир Милаев, желая отличиться, от натуги надорвался и через неделю отдал богу душу.

Говоря о Кусковском театре, мы видим, что он стал процветать в 1790 году, в эпоху страстной любви графа к его актрисе Параше, по сцене Жемчуговой; эту фамилию граф дал своей будущей жене, романическая судьба которой более известна всем чувствительным барышням от крестьянского до барского сословия по песне:

Вечор поздно из лесочка
Я коров домой гнала… и проч.

Графа Н. П. Шереметева его современники представляли тогда тридцативосьмилетним страстным, хотя несколько и пресыщенным, мужчиной, страсти которого были – охота, лошади да женщины.

Образованный и благородный человек по своему времени, граф при первой встрече со своей крестьянкой был поражен ее красотой и воспылал к ней серьезной страстью; он стал вести свою любимицу по артистической дороге.

Он взял ее из отцовского дома и поместил во флигеле, где жили его актрисы; здесь он обратил все свое внимание на образование своей избранницы. К ней были приставлены учителя, в числе которых были и иностранцы; для сценического искусства ей была дана наставница, Т. В. Шлыкова, подруга и неизменный друг Параши до гроба. Кусковский театр в эту эпоху расцвел, и лучшим его украшением сделалась талантливая Параша.

На одном из таких парадных спектаклей, данном 1 августа 1790 года, в приходский праздник, она явилась в великолепном балете, не игранном еще на придворном театре, «Инеса де Кастро» (Нинет а-ла-Кур). В числе других капитальных ролей особенно она была хороша в «Самнитских браках», где она играла роль Элианы, в блестящем рыцарском наряде Средних веков (вместо классического) и в шлеме.

В этом виде была снята на одном из портретов будущая графиня Шереметева. В Кусковском театре еще недавно сохранялась классическая колесница о двух колесах, на которой выезжала Параша.

Будущую графиню в этой роли видели император Иосиф, король Станислав Понятовский и многие знатные принцы. Граф в Параше встретил действительно редкую и высокую душу, и любовь его скоро сделалась страстью постоянной и единственной. Живя с нею, граф с каждым часом совершенствовался и возвышался и не мог того не чувствовать.

Он расстался с прежними мелкими страстями и увлечениями, постепенно бросил охоту, забыл праздную жизнь, предался сценическому искусству, сделался хорошим хозяином, распространил и усовершенствовал школу, покровительствовал художникам, много читал и много делал добра.