Старая переправа

Данил вставил ногу в стремя и ловко запрыгнул в седло. Только вот всё-таки давно он не ездил. Показалось как-то высоко, и он уцепился обеими руками за луку седла. Хотя тут же поправился, убрав одну руку и приняв гордую осанку. Вроде никто не заметил. Хотя женщина тряхнула волосами, усмехаясь над ним и его посадкой. Она, кстати, собрала каркас и натягивала на него два халата, свой и мертвой женщины. Она вновь что-то протараторила и указала рукой на горизонт. Данил посмотрел в ту сторону. Кажется, он наконец-то понял, что она ему хотела сказать. На горизонте собиралась тёмная тучка, хотя пятнадцать минут назад её там точно не было; хоть черноволосая показывала туда рукой, Данил в той стороне ничего не видел. Ничего, до дождя он успеет.

– Яшир, выдай ей брезент.

И, не дожидаясь ответа, Данил тронул поводья, направляя лошадь вдоль дола. Туда, куда убежали две лошади.

Глава 23

Пускать лошадь в галоп было нельзя, это не машина и она устаёт, а ещё возвращаться на ней нужно. Ехать на ней шагом бессмысленно, убежавших лошадей так не догнать. А езда рысцой для того, кто еле сидит в седле, была просто убийственной. Данил подпрыгивал когда в такт лошади, а когда и нет, при этом чуть не щелкая зубами. Сначала было даже смешно так подпрыгивать, но минут через двадцать все внутренности будто перемешались, а почки опустились. Поэтому, когда лошадь перешла на шаг, он больше не подгонял её. Далеко отъезжать от ребят тоже больно не хотелось, место здесь не для прогулок. Ну не догонит лошадей, и ладно. Ему бы вон до того бугра доехать, с него хороший вид откроется. Лошади не должны долго бежать, устанут, встанут где-нибудь пастись. А если не остановятся, так и фиг с ними, добыча, значит, не его.

Неожиданно подул сильный ветер, Данил посмотрел в ту сторону, откуда он дул. Громадная чёрная туча с огромным белым валом буквально на глазах затягивала всё небо. Данил ещё раз осмотрелся, никаких признаков лошадей, значит, точно пора возвращаться. Конечно, за свою добычу можно бороться до конца. А можно и вовремя бросить её, просто потому, что конец может быть твой. Нет, чтобы очистить совесть, что сделал всё возможное, он, посматривая на стремительно темнеющее небо, доехал до бугра и оглядел всё.

А нет, рано уезжать, вон рюкзак валяется, наверное, с седла упал. Данил пятками подогнал лошадь в низину к месту, где лежал рюкзак. Чуть ли не на ходу спрыгнул. И сразу чуть не упал, ноги от седла немного затекли, ладно, уздечка в руке была, удержался. Достал из кармана ещё кусочек хлеба и протянул лошадке. А, стоп, вынул у неё изо рта железный мундштук. И вновь протянул кусочек. Лошадь теплыми сухими губами подобрала кусок с ладони и тут же сжевала его. Данил ещё погладил лошадь по морде и вернул мундштук на место. С животиной нужно общий язык находить. Не дай бог, уздечка из рук выскользнет, считай, пропала лошадь. А прикормленную позвать можно, вернётся.

Данил, не выпуская из рук поводья, нагнулся над рюкзаком, лежащим на земле. Похоже, он ошибся, этот рюкзак не только что свалился с седла, а лежит тут не меньше месяца. Трава уже начала его опутывать, и та сторона, на которой лежал рюкзак, была влажной и кое-где начала покрываться плесенью. Но рюкзак был тяжёлый, чем-то набитый. Он посмотрел на тёмное небо. Нет, потом посмотрит, что внутри, а пока закинул за плечи и кое-как залез в седло. Обратно лошадку подгонять не нужно, она сама затрусила лёгкой рысцой.