Старая ратуша

— Потому что…

— Потому что проводил воскресные вечера с женой, — сказал Грин. — Две женщины. Шесть ночей — с одной, на седьмую — с другой.

Кенникот кивнул.

— Но семнадцатого декабря Торн неожиданно заявилась домой среди ночи.

— Вспомните Рашида, консьержа. На видеозаписи он кому-то звонит, сразу после того как Торн въехала на подземную стоянку. Мы думали, он звонит Брэйсу сообщить, что Кэтрин вернулась.

— А он звонил, чтобы предупредить его, потому что знал, что там Сара Макгил.

— Макгил — просто специалист по конспирации: в два часа по воскресеньям закрывает кафе, еще час — на уборку, три часа на дорогу, и она в городе. Бесплатная стоянка на Маркет-лейн — с шести часов. И ее дочь сказала мне, что ничего особенного в воскресный вечер не происходило — обычный семейный ужин. Четыре поколения — Эдна Уингейт, ее дочь Сара Макгил, ее зять Кевин Брэйс, ее внучка Аманда и ее внук Кевин-младший. Одна большая счастливая семья. Как ни в чем не бывало.

— И потом Брэйс с Макгил…

— Проводили вместе ночь. Уингейт могла совершенно спокойно, глядя в глаза, говорить правду. В ее понимании ничего необычного в ту ночь действительно не произошло. Рашиду не впервой украдкой проводить людей туда-сюда. Вот мы и увидели, как он входил в лифт. Наверняка нажал кнопку двенадцатого этажа, чтобы дать Брэйсу побольше времени. Ну а Макгил тем не менее пришлось пошевелиться.

— Это было часа два.

— Да. Через несколько часов Макгил возвращается поговорить с Кевином. Возможно, попросить денег. А может, и просто поцеловать на прощание. Она знает, что Кевин уже встанет и дверь будет приоткрыта для мистера Сингха. Она считает, что Торн спит. И ошибается. Либо женская интуиция, либо все так и было задумано, чтобы застукать Брэйса с женой.

— Если так, то у Макгил появляется повод убить Торн? — размышлял Кенникот. — Развязаться с ней раз и навсегда. Тем более что Торн — прямая помеха миллионному контракту.

— Именно. — Грин положил руку Кенникоту на плечо. Кенникот не припоминал, чтобы Грин делал это раньше.

В машине воцарилось тяжелое молчание.

— Но почему Брэйс сказал Сингху, что убил ее? — спросил Кенникот.

— Возможно, он не видел, что сделала Макгил, — ответил Грин.

— А может быть, Торн действительно убила себя сама и он чувствовал, что за это в ответе, — сказал Кенникот.

— Может, это сделал и сын, и они все выгораживают его, — предположил Грин.

Грин убрал руку с плеча Кенникота и взглянул на шоссе, чтобы выехать с обочины, однако машины шли сплошной чередой.

— Но у нас есть трехпалый отпечаток Сары Макгил на ее руке, — заметил Кенникот. — Это ведь серьезная улика.

— Думаете? А может быть, она пыталась удержать, спасти Торн. Или, может, та стала падать и Макгил ее подхватила. Маккилти сказал, что с таким уровнем тромбоцитов довольно легко остаются синяки.

Кенникот вновь посмотрел на нерешительную ныряльщицу. Она словно застыла на середине лестницы.

— Ну и к чему же мы пришли? — наконец спросил он.

— Да ни к чему. — Грин вновь смотрел на шоссе — машины шли одна за одной. — Отпечатка Макгил на руке Торн — три или больше, сколько бы там пальцев ни было недостаточно, чтобы что-то доказать. Необходимо что-то еще. Если бы мы могли доказать, что она бывала там каждую неделю, но дала при этом ложные показания, это было бы кое-что.

— И каковы теперь наши действия?

— Мы едем в аэропорт, и вы летите в Италию. Завтра утром я съезжу на прежнюю квартиру Брэйса. Если повезет, новые хозяева позволят мне немного их побеспокоить. Если повезет вдвойне, то я найду там стаканы с символикой «Торонто мэпл лифс». Если на многих из них обнаружатся отпечатки Макгил, мы сделаем шаг вперед.

— А если стаканов уже нет? — спросил Кенникот.

— Кенникот, иногда приходится уживаться с чувством, что тебе кое-что известно, но доказать ты это не можешь.

— Ну и что — просто забыть?

— По крайней мере одна общая черта у нас с вами есть: нам не свойственно забывать. Будем время от времени наведываться сюда.

— Поесть домашнего хлеба Макгил, — добавил Кенникот.

Грин взглянул через плечо.

— Единственное, что мы знаем наверняка: Брэйс продолжал любить свою жену. Всегда считал ее красавицей.

— И откуда же это нам известно?

— Он ежедневно говорил об этом мистеру Сингху.

Кенникот улыбнулся, вспомнив записи, сделанные им в первый же день.

— Вы имеете в виду: «Мистер Кевин, как поживает ваша красавица жена?» — «Благодарю, мистер Сингх, стала еще краше».

— Именно. Держу пари, она по понедельникам утром всегда стояла за дверью, чтобы это слышать, — сказал Грин. — Знаете, мой отец недоумевал, почему Брэйс так и не женился на Кэтрин Торн. Ну вот теперь мы знаем.

— Он действительно любил обеих.

— И у него до поры до времени неплохо получалось.

Они рассмеялись.