Старая ратуша

Несколько секунд из-за двери не доносилось ни звука, затем она распахнулась. В проеме показался низенький человечек. Его курчавые волосы казались странного, почти оранжевого цвета, а тампоны на передней части скальпа свидетельствовали о недавно сделанной трансплантации. Он был в белой сорочке с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, обнажающими седеющую волосатую грудь, и в ковбойских сапогах, которые визуально его еще больше укорачивали. Единственной достопримечательностью на лице были необычайной синевы маленькие глазки.

— Офицер Кенникот, как дела? — воскликнул он, протягивая свою пухлую руку. — Хови Пил. Руковожу этим местом.

Он проводил Кенникота в кабинет. Просторный угловой офис Пила оказался непохожим на остальные. Там стоял большой деревянный стол и старая на вид мебель. На обшарпанном низком шкафу стояла древняя пишущая машинка «Ундервуд». На окнах висели пыльные коричневые портьеры.

— Как вам Ширани? — Пил махнул рукой, приглашая Кенникота занять кресло. — В том городишке, где я рос, в краю прерий, таких женщин не было. Там из цветных были только работники китайского ресторанчика да оборванцы из резерваций. Все остальные жители — белее фермерских полей в феврале.

Кенникот кивнул. Он уже успел кое-что прочесть о Ховарде Пиле, президенте и гендиректоре «Параллел бродкастинг». Все статьи рисовали один и тот же портрет: ловкий предприниматель, болтун, возмутительно высказывается, но будто бы пользуется всеобщей любовью.

— Ширани — роскошная дама, но очень обидчивая, — продолжал Пил. — Она же тамилка. Откуда мне было знать? Я взял ее на работу, да еще и ее друзей. Потом как-то принимаю на работу шриланкийку по имени Индира. Решил — она впишется в коллектив. На следующее утро Ширани со своей шайкой заявляется ко мне в офис — все собираются уходить. Спрашиваю: «В чем дело-то?» Оказывается, Индира — сингалка, а Ширани со своим «ансамблем» — тамилы. Так что мне преподали урок истории. Прежний тамильский премьер-министр был убит сингалскими повстанцами. Дома и чайные плантации тамилов сожжены. Черные глаза Ширани могли бы растопить плитку шоколада. «Хорошо, хорошо, — сказал я. — Индира у меня больше не работает».

Кенникот кивнул. Он также прочел, что Пил мог до смерти заболтать кого угодно. Он решил подождать, пока коротышка подустанет от собственной трепотни.

Похоже, Пил в конце концов заметил, что Кенникот молчит, и шлепнул его по коленке.

— Ну хватит обо мне и всех этих красавицах, что трудятся в «Параллел». Чем могу быть полезен?

— Я занимаюсь расследованием убийства мисс Кэтрин Торн, — ответил Кенникот.

— Видели контракт, который я предложил этому парню? Миллион долларов, тридцать шесть недель, никаких понедельников. Все, что хочешь. Даже лимузин. Ну и хорошо, что он не подписал, а то бы я сейчас платил ему за репортажи из тюрьмы. — Пил хихикнул тоненько и скрипуче. — А если подумать, это могло быть и неплохим ходом. В расчете на всяких там любителей сенсаций.

— Почему Брэйс не подписал контракт? — спросил Кенникот.

— Почему? А мне откуда знать?

— А Кэтрин Торн — вы были с ней знакомы?

— Да. Она была у меня с Брэйсом на прошлой неделе.

Кенникот кивнул. Он подумал об измятой визитке Пила в бумажнике Торн.

— В прошлую среду днем?

— Вроде бы да. Я уточню у Ширани.

— А она хотела, чтобы он подписал?

— Кто знает? — Пил потер руки. — Что вы думаете об этом контракте? Вы ж юрист. Работали на Ллойда Грэнуэла.

Неожиданно в приятельском тоне коротышки послышалась насмешка. Он так и не ответил на вопрос. И явно хотел показать Кенникоту, что ему кое-что известно.

С тех пор как Кенникот стал полицейским, ему приходилось сталкиваться с подобной иронией. Когда он поступил на службу, шеф Чарлтон созвал пресс-конференцию. Поднялся шум по поводу того, что Кенникот стал первым адвокатом, пришедшим на работу в полицию. Он старался избегать внимания прессы, однако она преследовала его. Днем позже его фотография появилась на первых полосах всех четырех главных газет.

— Я не хотел этого, — сказал тогда Кенникот детективу Грину.

— Чарлтон — мастер общения с прессой, — ответил тогда Грин. — Ваш код только что стал частью общегородской ДНК.

Разумеется, Пил, как и любая другая личность, обладающая мало-мальским влиянием в Торонто, знал Грэнуэла, прежнего наставника Кенникота.

— Контракт показался мне довольно прямолинейным, — ответил Кенникот, не отводя глаз от Пила. — Зачем на встрече присутствовала Торн?

— Это моя задумка. Я не первый год в бизнесе. Присутствие жены — самый надежный способ заключения сделки. Я решил, что «миллион долларов» прозвучит для нее убедительно.

— Однако не прозвучало?

Пил пожал плечами:

— Он не подписал. А теперь взгляните на него: отказался от освобождения под залог. Я слышал, он в тюрьме не произнес ни слова.

— Кто вам сказал? — поинтересовался Кенникот.

— Пусть вас не вводит в заблуждение эта дурацкая модная контора, — хмыкнул Пил. — Я начинал штатным репортеришкой на заштатной радиостанции. И у меня есть свои источники.