Старая развилка (СИ)

Когда оставшийся охранник отвернулся и отошел еще на пару шагов дальше, к навесу, где охрана пряталась в непогоду, Конфетти глянула на небо и решилась действовать прямо сейчас. Почти прозрачные сумерки все равно нескоро станут темными, а поиски начнутся очень скоро. Слишком скоро.

Почему-то она так и держала вокруг плеч одеяло, хотя оно могло помешать, зацепиться за что-нибудь или даже попасть под ногу, отчего она споткнется и не успеет далеко убежать.

Когда до калитки оставался буквально шаг, охранник резко обернулся. Это был Яшер.

Конфетти подняла голову и уставилась в лицо, которое недавно видеть не хотела. Впервые она изволила рассмотреть своего ночного посетителя, правда ничего неожиданного не увидела — туповатый взгляд, тяжелая челюсть и полная неподвижность мышц. О чем он думал, было совершено непонятно.

— Выпусти меня, — сами собой произнесли губы.

Жаль, Конфетти не владела навыками зачаровывать и принуждать поступать согласно своей воли.

Яшер приподнял брови, хотя больше никаких признаков удивления на квадратном лице не отразилось. Связывал, вероятно, звон колокола и ее появление у ворот. Колокол — это крайне серьезно, об обычных провинностях сообщать всем не станут, а если уж задействовали колокол… наказание провинившемуся будет соответствующим — смерть.

— Выпусти…

Будь у Конфетти больше времени, она попробовала бы его уговорить, замаслить напоминанием, как чудно он умеет любить женщин и как им было хорошо вместе. Может, предложила бы в качестве платы повторить прошлую ночь. Если бы не помогло — может даже на колени бы упала, ведь на кону собственная жизнь, а со стыдом можно разобраться и потом.

Яшер молчал. Она подошла к нему вплотную. Надо было не терять времени и просить, но Конфетти молчала, неотрывно смотря в пустые почти бесцветные глаза.

Она даже поверила, что Яшер ее отпустит. Но даже поверив, ужасно удивилась, когда он вдруг равнодушно отвернулся и принялся внимательно изучать навес от дождя.

Руки задрожали, одной Конфетти покрепче сжала спасительное одеяло, второй легко отодвинула задвижку и тут же выскользнула на улицу.

Куда идти она не знала. Секунду стояла, оглядываясь и борясь со страхом остаться одной в незнакомом месте.

За спиной тихо щелкнула поставленная на место задвижка.

* * *

День и начинался паршиво, и закончился хуже некуда. Когда солнце сморщилось и пришла пора искать место для ночлега, они внезапно вышли к мертвой земле. Просто деревья расступились и почти сразу покрытая кустами и травой земля сменилась безликой серой поверхностью.

Как поверхность Луны, почему-то подумал Петр и только потом осознал, что все, край, дальше ходу нет и ничего не изменилось — перебираться деревенским некуда.

Слева посвистывал придурковатый Макар, который в дороге только мешал. Даже появилось подозрение, что родственники его отправили нарочно, в надежде, что он затеряется по пути, сгинет и перестанет быть им обузой.

Есть еще запад, напоминал Петр, но сейчас картина расстилающейся, куда ни глянь, мертвой земли прибивала всякую надежду раньше, чем та поднимала голову.

— И что теперь? — угрюмо поинтересовался третий участник похода, Карл. Недавно он подвернул ногу и сильно задерживал продвижение. Хотя… уже неважно.

— Нету тут ничего, — беспечно сообщил Макар, на секунду прекращая свистеть, — да и отсюда лучше отойти быстрее. Пыльно… Наглотаемся еще.

Петр приказал им оставаться на месте, а сам пошел вперед, туда, где заканчивалась трава. Остановился на границе, а потом медленно поднял ногу и наступил в пыль. Нога утопала так резко, что казалось, провалиться по колено, он даже успел испугаться. Но погрузившись на два-три сантиметра, ступня обрела твердую поверхность. Ветерок тут же запорошил ботинок пылью, настолько мелкой, что перетекала она мягко и плавно, будто вода. Пыль — все, что осталось от населявшей когда-то землю жизни, включая растительный слой, живых существ, города и даже камни. Все пространство до горизонта засыпала однородная серая труха.

Что же они тут делали, думал Петр, но не смог представить. Не выжило никого, кто хотя бы издалека видел, чем и как выжигали эти зараженные вирусом области. И зачем? Тот даже не заметил, что его пытаются остановить…

В носу засвербело и Петр чихнул, тут же отступая назад.

Вечером они много говорили и решили двигаться на юг по краю леса. Может, места там не такие уж и дикие, может, леса не такие и дремучие, вдруг да и найдется хотя бы немного пространства у какой-нибудь реки.

Может быть…

Через три дня они набрели на остатки полуразрушенной военной базы.

5

День был по-настоящему жарким, даже есть не хотелось. Хотелось оказаться в полностью безопасном месте, расслабиться и чтобы безделье никогда не заканчивалось. Желательно еще жратвы халявной побольше.

Ронька в одних штанах развалился на травке прямо у порога, задумчиво поглядывая на сложенные для костра дрова. Глупо разжигать огонь, когда солнце так сильно палит. Получишься не только жареный, а еще и подкопченный.