Старая столица

Тиэко была не из трусливых, и уверенный голос Наэко ее успокоил.

— Спасибо вам, большое спасибо! Вы уберегли меня от дождя, но сами-то промокли насквозь, — сказала она.

— Что вы, не беспокойтесь, на мне ведь рабочая одежда… Я так счастлива, — ответила Наэко.

— Что это блестит у вас на боку? — спросила Тиэко.

— А, то специальный нож, чтобы обдирать бревна. Я, как увидела вас, сразу помчалась навстречу и забыла оставить его. Вообще-то он очень острый, — забеспокоилась Наэко и откинула нож подальше. Нож был кривой, без ручки и напоминал маленький серп. — На обратном пути захвачу, но вы не подумайте, будто я тороплюсь уйти.

Гроза, по-видимому, удалялась.

Тиэко всем существом своим ощущала близость Наэко, прикрывавшей ее своим телом.

Даже в летнюю пору ливень в горах холодит, но живое тепло, исходившее от девушки, согревало Тиэко. Невыразимая ласковая теплота близкого человека наполняла Тиэко счастьем. Она закрыла глаза и замерла, всей душой отдаваясь этому ощущению.

— Я так благодарна вам, Наэко, — прошептала она. — Наверное, когда мы вдвоем были во чреве матери, вы тоже заботились обо мне.

— Скорее толкались, пинали друг друга ногами.

— Никогда не поверю, — радостно рассмеялась Тиэко. Так мог смеяться лишь близкий, родной человек.

Отгремела гроза, и вместе с нею кончился дождь.

— Спасибо, Наэко… Кажется, гроза уже прошла, — сказала Тиэко, пытаясь выбраться из-под сестры.

— Немного подождите, с листьев еще капает… Тиэко выпростала руку и дотронулась до плеча Наэко.

— Ой, насквозь промокли и замерзли, наверно, — сказала она.

— Не беспокойтесь, я привычная. Я так рада вашему приходу, что никакая простуда мне не страшна.

— Наэко, отец где-то здесь упал с дерева?

— Честно говоря, не знаю. Я ведь тогда была совсем маленькая.

— А где деревня вашей матери?.. Здоровы ли дедушка и бабушка?

— Я и о них ничего не знаю.

— Но разве вы росли не на родине матери?

— Барышня, почему вы обо всем этом спрашиваете? — неожиданно резко сказала Наэко.

— …

— Я счастлива тем, что вы признали во мне сестру, и больше мне ничего не надо. Простите, я в тот вечер наговорила вам много лишнего.

— Что вы! Я так рада была.

— Я тоже… Но к вам домой я не пойду.

— Отчего же? Отец и мать были бы так рады…

— Не говорите им обо мне, — решительно сказала Наэко. — Другое дело, если вам, барышня, придется худо — вот как сейчас, я обязательно приду на помощь, даже если бы это мне грозило смертью. Поймите меня…

У Тиэко защипало глаза.

— Наэко, в тот вечер нас один юноша перепутал.

— Вы имеете в виду господина, который говорил мне о поясе?

— Он ткач из Нисидзина… Обещал выткать для вас хороший пояс.

— Но ведь он собирался его сделать для вас.

— Недавно он приходил показать мне рисунок, и я ему призналась, что он принял за меня мою сестру.

— Так и сказали?

— И попросила, чтобы он выткал пояс для вас.

— Для меня?!

— Но ведь он вам обещал?!

— Потому что принял меня за другую.

— Он сделает два: один для меня, другой — для вас. В знак того, что сестры нашли друг друга.

— Для меня… — повторила Наэко.

— Это обещание он дал в праздник Гион!— мягко сказала Тиэко.

Она ощутила, как напряглось и замерло тело Наэко.

— Барышня, — решительно сказала Наэко, — знайте, что в трудную минуту я с радостью приду вам на помощь. Я готова сделать для вас все что угодно, если понадобится — умру за вас. Но не хочу брать то, что предназначено другому.

— И вы бы не приняли этот пояс, даже если бы я сама его вам подарила?

— …

— Считайте, что я попросила выткать пояс, чтобы подарить его вам.

— Но это не так! В тот праздничный вечер этот господин сказал, что хочет сделать пояс для Тиэко. Он влюблен в вас! Даже такая глупая девушка, как я, поняла это.

Тиэко смутилась.

— Вы наотрез отказываетесь? — спросила она.

— …

— Несмотря на то, что я попросила выткать пояс для своей сестры?

— Хорошо, я приму его, барышня, — помолчав, нерешительно сказала Наэко. — И простите меня за резкость.

— Он принесет его вам сюда. Вы у кого живете?

— Хозяина дома зовут господин Мурасэ… Наверное, это будет очень нарядный пояс. Только представится ли случай надеть его?

— Разве мы знаем, что нас ждет завтра?

— Это вы верно сказали, — кивнула головой Наэко, — но я не собираюсь менять свою жизнь… Все равно: если и не надену никогда, стану беречь его, как самое дорогое сокровище.

— В нашей лавке специально поясами не торгуют, а вот кимоно к поясу подобрать можно.

— …

— Отец странный человек. Последнее время он потерял интерес к торговле. Тем более что теперь в нашей лавке продаются не только хорошие вещи. Держат всякую всячину — все больше из шерсти и синтетического волокна.

Наэко поглядела на верхушки деревьев и встала.

— Еще немного капает, но я, кажется, вас слишком стеснила.

— Напротив, вы…

— А почему бы вам, барышня, не помочь отцу в лавке?

— Мне? —Тиэко вскинула на девушку удивленные глаза. Одежда на Наэко была совсем мокрая и прилипла к телу.

Наэко решила не провожать ее до остановки — не потому, что вымокла: она опасалась, как бы не заметили, что они друг на друга похожи.

Когда Тиэко вернулась домой, Сигэ стряпала полдник для работников лавки.