Старая столица

— Ничего не поделаешь. Если бы они соблюдали все правила, на чаепитие ушла бы уйма времени.

— Это бы еще ничего, но после чаепития они включают в храмовом саду прожекторы, на середину выходит до невозможности красноречивый священник и начинает бесконечную лекцию о храме.

— …

— Потом нас проводили в храм. Откуда-то доносились звуки кото, но мы с подругой так и не поняли: играли ли на настоящем кото[54] или включили проигрыватель…

— Так-так…

— Потом нас повезли поглядеть на гионских танцовщиц. Они исполнили несколько танцев, но какой у них был вид!

— Чем они тебе не понравились?

— На них были поношенные кимоно, пояса завязаны кое-как — жалкое зрелище. Из Гиона туристский автобус отправился в Сумию, что в квартале Симабара, где туристам показывают куртизанок-таю. Уж они-то одеты в роскошные кимоно. При больших свечах демонстрируют ритуал обмена чашечками сакэ при свадебном обряде, затем таю, принимая различные позы, имитируют прогулку по улице. Вот и все.

— Не так уж мало, — возразил Такитиро.

— Из всего маршрута самое интересное — шествие с фонариками к храму Голубого лотоса и поездка в Симабару, — сказала Тиэко. — Но, кажется, я вам об этом уже рассказывала…

— Пригласи как-нибудь и меня. Мне ни разу не довелось побывать в Сумия и видеть таю, — попросила Сигэ.

Тем временем машина подъехала к храму Голубого лотоса.

Трудно объяснить, отчего вдруг ей захотелось взглянуть на камфарный лавр. Вспомнила ли недавнюю прогулку по лавровой аллее в ботаническом саду? Или, может быть, потому что Наэко во время их последней встречи сказала, что криптомерии на Северной горе саженые, а она любит деревья, выросшие сами по себе?

Над каменной оградой храма возвышались четыре лавра, ближний был самый старый.

Тиэко и родители остановились перед лавром и молча глядели на него. Чем дольше вглядываешься в причудливое переплетение его ветвей, тем явственней начинает казаться, будто в этом старом дереве таится некая зловещая сила.

— Поглядели — и хватит, — сказал Такитиро и первым двинулся в сторону Нандзэндзи.

Такитиро вытащил из портмоне клочок бумаги с планом расположения интересовавшего их дома и стал его разглядывать.

— Я в точности не знаю, — сказал он, обращаясь к Тиэко, — но родина камфарного лавра — южные страны, там, где тепло. У нас много огромных лавров в Атами и на Кюсю, а здесь, в Киото, даже это старое дерево напоминает бонсай — только большой.

— А разве весь Киото не такой же? И горы вокруг, и реки, и люди… — сказала Тиэко.

— А ведь верно, — кивнул Такитиро, — но люди не все такие… Не все такие и среди ныне живущих, и среди тех, чьи имена сохранились в истории минувших лет…

— Пожалуй.

— Но если следовать твоей логике, Тиэко, то и вся страна, имя которой — Япония, напоминает бонсай.

О серьезных вещах заговорил отец, подумала Тиэко.

— И в то же время, когда внимательно вглядишься в ствол старого лавра, в причудливо переплетающиеся его длинные ветви, становится страшно и чувствуешь, какая огромная сила таится в этом дереве. Не так ли, отец?

— Согласен. Меня удивляет другое: почему ты, молоденькая девушка, задумываешься над этим? — Такитиро оглянулся на лавр, потом внимательно посмотрел на Тиэко и сказал: — Но ты права. Ведь и в тебе живет эта сила, она-то и заставляет столь быстро расти черные твои волосы… Твой отец последнее время стал плохо соображать. Спасибо, научила старого!

— Отец! — взволнованно воскликнула Тиэко.

Они остановились у ворот Нандзэндзи и заглянули в обширный храмовой двор, — как всегда, тихий и почти безлюдный.

Сверившись с нарисованным на бумажке планом, Такитиро свернул налево.

Дом был небольшой и стоял в глубине участка, окруженного высокой глинобитной оградой. По обе стороны дорожки, ведущей от узких ворот к дому, росли кусты белых хаги, они были в полном цвету.

— Какая красота! — воскликнул Такитиро, остановившись у ворот и любуясь белыми цветами. Но желание приобрести этот дом пропало. Он заметил по соседству большой современный отель с рестораном.

И все же Такитиро не мог заставить себя сразу уйти: цветущие кусты хаги были до того хороши!

С тех пор как Такитиро побывал здесь в последний раз, на проспекте близ храма Нандзэндзи понастроили множество ресторанов и гостиниц. Некоторые здания были превращены в пансионаты, в которых селились шумливые группы студентов из провинции.

— Дом вроде бы хорош, но покупать его не стану, — пробормотал Такитиро, глядя на цветущие кусты. — Пройдет немного времени, и весь Киото превратится в огромный отель с рестораном. Как в окрестностях храма Кодайдзи… Между Осакой и Киото — теперь типичная индустриальная зона. Свободные участки сохранились разве что в Нисинокё, да и там уже стали появляться совершенно невообразимые дома модной архитектуры… — мрачно заключил он.

Такитиро, очарованный красотою белых цветов, вернулся к воротам продававшегося дома, чтобы еще раз полюбоваться ими.