Старая Земля

Незнакомец продолжал идти, но очень медленно. Раненый, решил фермер, или просто очень старый и страдает от давних ран. Он знал таких солдат. Память о них и местах, где он с ними встречался, была довольно смутной и нечеткой. Скорее впечатления, чем настоящие воспоминания.

Глубокие траншеи, увитые колючей проволокой, горчично–жёлтый газ наплывает, сковывая движения и вызывая непонятный восторг. Жаркие джунгли, люди потеют до самых костей. Резь в глазах от напалмового рассвета. Бесконечные пустыни, пыльные обочины, постоянный страх перед зажигательными устройствами в остовах брошенных машин. Ветер с запахом машинного масла.

Возникающие в мозгу образы кажутся незнакомыми, как будто чужими.

Незнакомец не похож на солдата. Он не похож даже на человека.

Посох в его руке выглядит вполне обычно, но на ткани свободно свисающего одеяния вытканы необычные руны. Фермер был уверен, что знает этот язык, но память его подвела. В последнее время это происходит всё чаще. Обрывки воспоминаний порой навещают его по ночам. Ужасы, в сущности, — поля сражений, кровь и смерть, минувшие войны. С приходом утра они рассеиваются, но отголоски ночных кошмаров чувствуются и днем. Шторм надвигается.

Он перехватил поудобнее рукоять косы и подумал, не окликнуть ли незнакомца, чтобы спросить, что он тут делает. А тот смотрел на ступеньки амбара.

Ищет дорогу? Хочет попросить разрешения пройти?

Но курящий мужчина, сидевший там и смотревший на него чуть ли не весь день, уже исчез.

Незнакомец приближался, и вдруг фермер начал что–то понимать. Воспоминания начали возвращаться.

— Это и есть шторм.

Эльдрад опустил руку, позволив ей скользить по колосьям пшеницы и высокой траве, хотя и знал, что все это не реально. Не совсем реально.

Мягкие усики ласкали его кожу. Солнце согревало измученное тело. Он редко испытывал такую сильную боль, но, с другой стороны, неудивительно, что в бою вообще выжил он, а не Слау Дха. Он поступил недальновидно и самонадеянно. Эльдрад решил не повторять такой ошибки с Пританисом.

— Где ты, Дамон? — прошипел он.

Его голос, подхваченный ветром, вернулся.

Вечный покинул ступени амбара.

Впереди он заметил другое существо. Оно излучало эмоции сдержанно. Осторожное психическое касание начало разматывать его потаенные воспоминания. Об Анатолийском улье, о психиатрической лечебнице, о Нурте Траорисе, о Макрагге… Они сменяли друг друга, словно цветные стекла сломанного калейдоскопа.

Взгляд Эльдрада привлекло неожиданное движение, лишь незначительно противоречащее дуновению ветра. Слегка коснувшись разума фермера, он обнаружил, что его психическое зрение ограничено, и понял, что полость каким–то образом экранирована. Или это поработал Пританис.

Он рассказал об этом своему спутнику, не сводя взгляда с той точки, где шевельнулась трава.

— Отыщи его, прошептал он.

Эльдар медленно приближался к источнику беспокойства, удаляясь от фермера. С ним он разберется в свой черед. Он замедлил не только шаги и движения, но даже дыхание и мысли.

Очень осторожно Эльдрад вытащил меч.

Что–то скрывалось в этой высокой траве: затаилось и поджидало его.

Он, несмотря на боль, принял низкую боевую стойку, держа клинок обеими руками близко к лицу, острием наружу, словно копье, нацеленное на жертву.

— Я тебя достал…

— А вот и нет, — раздался голос сзади.

Эльдрад резко развернулся и поспешно выставил защиту от летящих в него сверхскоростных мономолекулярных дисков. Большинство снарядов разбилось или застряло в психическом барьере, чтобы затем осыпаться, не причинив вреда, но один диск прорвался, ранил Эльдрада в бедро, вызвав крик боли, и упал в траву.

Он стремительно бросился в сторону, преследуемый гудением пары сюрикенных пистолетов, набирающих заряд, и колосья пшеницы больно хлестнули по лицу. Метательные орудия с такой силой выпустили снаряды, что они проделали в поле длинные борозды, но ясновидец избежал смертельной угрозы.

— Ясновидец, ты пришел с мечом на перестрелку! — насмешливо крикнул Пританис.

Одним своим видом этот неряшливый человек вызывал отвращение. К тому же он крайне высокомерно разговаривал. Он внушал Эльдраду такую сильную неприязнь, как никакой другой из Вечных мон–кеев, когда–либо виденных им.

Следующий разящий залп прогнал ясновидца еще дальше в поле — и еще дальше от фермера. Он распознал пару индивидуальных устройств поражения, хотя изучал их недолго и лишь по необходимости. Гух’хру и Мех’менитай. Их имена имели колоссальное значение, и от самого их звука исходила агрессия. Слау Дха никогда не отличался утонченностью, и этот недостаток сказывался на выборе оружия, которое он, очевидно, предоставлял своим лакеям.

Пританис продолжал безостановочно стрелять, но, похоже, палил наугад.