Старая Земля

Последние храбрецы продержались всего несколько мгновений, а потом самый неистовый из Восьмерки ударом, от которого содрогнулся мир, рассек надвое Его Трон.

В беззвучном отчаянии зарыдали даже те, кто был лишен голоса. Две половинки Трона развалились в стороны, словно туша под ножом мясника, и его сила окончательно иссякла.

Портал вогнулся внутрь, и раздался ревущий взрыв, прорвавший в пелене зияющую рану.

Неудержимые, неиссякающие орды демонических сил хлынули в мир, поглощая оставшихся защитников.

А когда пали два величайших бога войны, стоявшие на страже, море демонов устремилось к вратам.

И врата пали…

Ясновидец покачнулся и чуть не выронил ларец. Он удержался исключительно силой воли и, едва шевеля руками, закрыл крышку из призрачной кости. На его броне неярким светом загорелся камень с перламутровым блеском. Ясновидец прикоснулся к нему дрожащими пальцами.

+Латсариал…+ произнес он, ощущая вызов как осколки ножа, царапающие мозг.

+Прорицатель,+ откликнулся слабеющий голос. +Я чувствовал твою боль, Эльдрад.+

+Поверь, это ничто по сравнению с ее непосредственным воздействием.+

+Как ты можешь шутить, ясновидец?!+ упрекнул его Латсариал. +Я думал, что ты умер.+

+Только разбит.+

+Ты добился успеха?+

Ясновидец кивнул, хотя и сознавал, что Латсариал не увидит его жеста.

+Первая часть выполнена. Осколок молнии в моих руках, хотя и раздробленный.+

+Раздробленный?+ с тревогой переспросил Латсариал. +Как это?+

+Клинком, но не его, не анафемом, каким–то другим. В любом случае клинок истощен и, таким образом, послужит моим целям. Хотя пряжа судьбы все еще не распутана мной. Волны зыби сталкиваются между собой и вызывают смятение.+

+Что ты видишь? Мы на верном пути? Это его мы должны искать?+

+Я все еще вижу приближение конца. Я вижу триумф Великого Врага и крушение всех надежд. Но, да, нам нужен именно он. Я один ищу его, Латсариал. Я чувствую, что твой дух еще ослаблен после удара Горгона.+

+Я умираю, Эльдрад.+

+Я знаю. Как и все мы сегодня. Я тороплюсь изо всех сил, но путь еще не ясен.+

+Помехи?+

+В них — будущее, которого людям не суждено узреть. Из–за этих отклонений всё под угрозой. Я планирую устранить их.+

+Всех?+ в мыслях Латсариала прозвучало недоверие.

+Тех, кто занимает высокое положение. И их повелителей. Я буду преследовать их.+

+Ты ведь знаешь, что я уже не в силах тебе помочь. И Ультве тоже. Ты остался в одиночестве, Эльдрад.+

Ясновидец подумал о ларце и спрятанных в нем восьми осколках.

+Я буду не один, Латсариал. Я точно знаю, кого призвать.+

Эльдрад Ультран отпустил камень провидца, и мысли Латсариала исчезли из его мозга. Затем он запустил руку в складки одеяния и достал стержень из призрачной кости, красиво изогнутый и украшенный тремя рубиново–красными камнями. Линии, прорезанные в перламутрово–белой кости, образовывали замкнутую систему и пересекались с начертанными вокруг основания рунами.

Эльдрад забормотал заклинание и увидел, как ожили и загорелись камни. Затем он начертил в воздухе знак, светившийся, словно коронный разряд, а потом воткнул кость в землю и отступил назад.

Сначала появилось завихрение, не больше его пальца, и оно находилось внутри изгиба кости, пока не выросло до размера сжатого кулака, потом стало величиной с череп, затем превратилось в купол и, наконец, в шар, в котором бушевали свет и тьма.

Эльдрад ощутил ветер, вырвавшийся из портала, и услышал колдовскую песнь.

За его спиной полыхал город. Вместе с ним горели и другие города. Внизу, в долине, зажглось больше дюжины зловещих, мерцающих пожаров. Он не мог спасти этот мир, но зато мог позаботиться о другой планете и таким образом спасти человечество.

Он шагнул в портал, и вместе с ним исчезли и шар, и все следы его присутствия. 

Глава 1 РОЖДЕНИЕ ОГОНЬ

Совершенно нагой, он лежал в бьющемся сердце своего мира. Окруженный пламенем, едва очнувшийся от утробной дремы, он должен был умереть. Дым из открытых фумарол[1] окутывал его медленно пробуждающееся тело, скользил по блестящей, словно полированный оникс, коже. Он поднялся из лавовой колыбели так легко, словно из бассейна с холодной водой. На коже не виднелось ни шрамов, ни ожогов. Несмотря на колоссальный жар, он был полностью обновлен и невредим. Воздух, дрожащий от жара, насыщенный вулканическим пеплом, не годился для дыхания. И все же он дышал. Жил.