StarCraft: Эволюция

«Хочешь увидеть, как что-то горит? – подумала она с угрозой в сторону мужика. – Как насчет тебя? Хочешь посмотреть, как будешь гореть сам?»

И она могла воплотить угрозу в реальность. Она могла заставить его загореться на месте, превратить этого орущего идиота в яркий факел. Они в этом жалком старом баре хотят утонуть в горечи? Отлично. Этот болван станет ее частью. Таня могла показать им, на что действительно было похоже уничтожение Чау-Сара.

Раз на то пошло, зачем останавливаться на нем? Здесь была целая свора людей, которые не делали ничего, кроме как бередили раны прошлого. Возможно, немного настоящей опасности и боли вернет их в реальность, в которой призраки и другие силы Доминиона (а также протоссы) сражались и умирали, чтобы сделать жизни других безопаснее.

«Таня Колфилд, – в ее сознании возник голос Улаву, охладивший ее гнев, словно холодная вода. – Спокойствие».

Таня знала, что для некоторых призраков слово от друга или коллеги действовало как выключатель. С ней все было иначе. Но, даже теряя контроль над собой, она смогла понять логику Улаву. Более того, Таня отлично понимала, что сейчас за ней наблюдает тот, чье мнение она сильно ценит.

Сделав глубокий вдох, она прикоснулась пальцем к виску, стимулируя имплантат, который даже сейчас выводил различные продукты мозговой деятельности из крови и перенаправлял нейронные потоки.

К ее облегчению, дымка ушла. Она вернула себе контроль и вновь могла ясно мыслить.

Таня обвела толпу взглядом, теперь считая их не потенциальными целями для своих способностей, а обычными людьми. Пора забыть про раздражение и начать мыслить тактично.

Итак, Райлан определенно был здесь главным. Если она сможет утихомирить его, то ситуация должна разрешиться.

А если ей не удастся это сделать, то придется сломить его волю.

«Таня?» – вновь вопросил голос Улаву в ее разуме.

«Со мной все в порядке, – заверила она его. – Доверься мне».

– Даже те, кто не потерял дорогих им людей на Чау-Саре, почувствовали шок и ужас того дня, – начала она и почувствовала, как по спине прошла дрожь.

– Говорить все могут, – презрительно фыркнул Райлан.

– И чувствовать тоже, – возразила Таня. – Я была там. Своими глазами видела разрушение. Города обращались в прах. Горы крушились. Озера и реки испарялись, а их берега плавились. Поля становились стеклом. Даже после всех этих лет единственная сейчас жизнь на Чау-Сара – лишайники и мох.

– Да, я тоже все видел, – ответил Райлан уже тише, смотря в пол. Затем внезапно он поднял взгляд и обвиняюще ткнул пальцем в Улаву. – И это их рук дело.

Таня вздохнула. Успокоить буяна не удалось.

– Да, это вина его народа, – сказала она, пытаясь найти краем зрения что-то, что могло бы помочь. Пси-усилитель, висевший на поясе Улаву, был достаточно тяжелым для броска, но слишком дорогим и хрупким, чтобы его использовать даже в качестве оружия последнего шанса. Бутылок под рукой не оказалось, хотя, если бы они и были, она все равно не хотела никому сильно вредить. По крайней мере, теперь не хотела.

На барной стойке рядом с Улаву стояла наполовину полная кружка с пивом. Не самая удобная вещь, но других вариантов не было.

Медленно и как бы между прочим Таня переместилась к Улаву и кружке.

– Верхушка протоссов приняла такое решение, и рядовые протоссы исполнили его. Улаву не принадлежит ни к тем, ни к другим. Вы правы: их ответные действия на заражение зергами непростительны. Но мы отомстили, – добавила она, вновь обводя взглядом толпу, встав рядом с Улаву. – Поверьте мне, они заплатили сполна, – она выразительно указала на Улаву. – Как я уже сказала, Улаву там не было. Вы же не собираетесь причинить вред невинному протоссу за преступления его…

– Невинному? – оборвал ее Райлан. – Кто, черт возьми, считает этих рыболицых невинными?

Его пальцы, все это время сжимавшиеся и разжимавшиеся, внезапно сомкнулись в кулаки. Центр массы его тела подался вперед, одна нога начала делать широкий шаг по направлению к ненавистному пришельцу, стоявшему перед ним…

Таня схватила кружку и выплеснула содержимое Райлану в лицо.

У нее была всего четверть секунды, чтобы план сработал. Она уже провела вычисления в уме и знала, что требуется сделать. Температура воспламенения этилового спирта в такой концентрации должна быть около пятидесяти градусов, а температура, при которой человеческая плоть показывала ожоги первой степени – приблизительно сорока четырем. Требовалась предельная точность, но в результате долгих тренировок Тане удалось отточить пирокинез до мастерства. Она нагрела пиво уже в полете и теперь наблюдала, как глаза Райлана расширились в неверии, когда алкоголь попал ему на лицо.

Мгновением позже удивление переросло в шок, когда обжигающий напиток вызвал ужасную боль, переданную через взвинченные алкоголем нервы.