Старенький домишко

Дарья Олесова Старенький домишко

Летнее солнце нещадно палило, вытягивая соки из всего, до чего могло дотянуться. Густая душистая трава пожухла под натиском нестерпимого пекла, изнывавшие от жары птицы и цикады затихли, умолкли лягушки на болотах. Всё живое замерло в ожидании дождя.

Кот лениво развалился на пыльном подоконнике. Облупившаяся краска с прогнившей оконной рамы, уже давно не знавшей ухода и ремонта, грязными хлопьями осыпáлась на рыжую шерсть. Но кот и не думал уходить на другое место. Лишь кончик пушистого хвоста слегка подрагивал, выдавая раздражение.

Кот не страдал от жары – внутри заброшенной избы, которую он уже много лет считал своим домом, разливалась живительная прохлада. Даже вездесущее солнце не могло разогнать тьму внутри. И хотя затхлый воздух неприятно щекотал ноздри, это казалось небольшой платой за спасение от тягостного зноя.

Сквозь мутное оконное стекло виднелся участок просёлочной дороги, но кот не надеялся увидеть там что-нибудь интересное. Изба стояла на отшибе, вдали от остальных домов, теснившихся на двух жалких улочках, тянувшихся вдоль железной дороги. И даже в лес, куда и уводила эта пыльная грунтовка, местные выбирали другие пути, стараясь обходить старенький, заброшенный домишко стороной.

Правда, дом был не таким уж и заброшенным, ведь в нём жил он, кот, и ещё оно. Кот не знал, кем или чем оно являлось, но постоянно ощущал его присутствие, а иногда оно говорило.

Невидимого соседа кот совсем не боялся. Во-первых, оно никогда не причиняло ему вреда, а во-вторых, благодаря ему дом не беспокоили ни бродячие собаки, ни лесные звери, ни двуногие. К тому же кот был слишком стар. Он видел уже тринадцать, а может, и все пятнадцать зим, и с высоты прожитых лет считал глупостью идти на поводу у страха.

Гости редко тревожили обитателей дома, но порой это всё же случалось. И в такие дни оно оживлялось. Кот давно выучил повадки соседа и научился предугадывать события. Вот и сейчас по нараставшему напряжению, что витало в воздухе и пронизывало тело, словно электрические разряды, он понял, что скоро произойдёт что-то интересное.

Кот повалялся ещё немного, подставляя золотистым лучам рыжие бока, а когда солнечные ванны ему надоели, сладко потянулся и принялся умываться, стряхивая с себя паутину, пыль и облупившуюся краску. А оно, изнывая от томительного ожидания, бросалось на стены и проносилось мимо, обдавая замогильным холодом.

Внезапно оно замерло, и в тот же миг чуткий кошачий слух уловил невнятный шум снаружи. Кто-то постучал, и кот уставился на дверь. Возбуждение соседа передалось и ему – от проснувшегося любопытства шерсть поднялась дыбом. Коту не терпелось увидеть, кто же отважился приблизиться к проклятому дому.

– Есть кто живой?

Коту голос сразу не понравился – слишком уж неуверенный, до противного высокий, с истеричными нотками.

Дверь приоткрылась, скрипнули заржавевшие петли, и в проёме показалась нескладная фигура. Кот считал всех людей уродливыми, но этот оказался совсем уж отвратительным. К чахлому телу крепились непропорционально длинные руки. Вращавшаяся на тоненькой шее голова почти облысела, и редеющие волосы забавно просвечивали под солнцем. Крючковатый нос, походивший на клюв хищной птицы, и тонкие искривлённые губы не внушали доверия. Но больше всего коту не понравились глаза двуногого – маленькие бесцветные бусинки с красными прожилками в уголках. Колючий взгляд визитёра беспокойно метался по комнате. Такой тип запросто мог пнуть подвернувшегося под ногу котёнка. От этой мысли кот содрогнулся и негромко зашипел.

– Ау?

Человечишка с трудом распахнул перекошенную дверь и, прищурившись, попытался разглядеть комнату. Потоптавшись на месте, неуверенно шагнул внутрь, принеся в дом запах неприкрытого страха. Тревога просачивалась сквозь поры немытого тела. Каждая клеточка двуногого стонала от волнения, сердце его колотилось от ужаса, словно загнанная в силки птица.

Напряжение росло, но оно не спешило выдавать своё присутствие, играя с новой игрушкой, словно кошка с мышью. Двуногий оказался настолько противным, что коту нестерпимо захотелось напугать вторженца ещё больше. Он сгруппировался для прыжка, но тут оно, словно угадав его намерения, заговорило, не желая спугнуть двуногого и лишиться добычи. Своей добычи. Кот разочаровано выдохнул и, расслабившись, вновь плюхнулся на подоконник.

– Зачем пришёл?

Голос невидимого соседа явно не принадлежал существу из этого мира. Одновременно тягучий и резкий, безжизненный и властный, протяжный и свистящий – от него по спине всегда пробегали мурашки.

Двуногий завертел головой, выискивая говорившего. Пустое. Даже кот не видел его, что уж говорить о жалких людишках.

– Мне сказали, тут помогут… с моей… проблемкой.

Кот небрежно махнул хвостом. И почему людям не хватает духу называть вещи своими именами?

– Возможно.

– Так это… тогда… – замямлил двуногий. Пот лил с него градом, и человечишка промокнул лоб платком. – Что я должен сделать-то?

– Вещь.

– Что?

– Вещь!