Старенький домишко

Невидимый сосед уже поджидал – кот чувствовал его нетерпение. Каким-то образом оно умело залезать в голову и рыться в мыслях. Кот не противился этому и позволил ему увидеть всё, чему только что стал свидетелем. Его пронизывала невыносимая щекотка, но он стойко терпел, пока оно не закончит.

К вечеру жара спала, и жизнь вновь закипела: защебетали птицы, заквакали лягушки, застрекотали кузнечики. Кот вновь лежал на подоконнике. Из сладостной дрёмы его выхватил шелест травы – кто-то приближался к дому. Он приоткрыл один глаз. Вслед за шагами послышались голоса – неуверенный шёпот детёнышей двуногих. Иногда они прибегали сюда, чтобы развлечься, пощекотать нервы и доказать друг другу и самим себе, что не трусы. Кот не винил их. Будучи котёнком, он и сам любил подкрасться к цепным собакам как можно ближе, а потом удирать без оглядки. Порванное ухо непроизвольно дёрнулось – увы, рассчитать длину цепи удавалось не всегда.

– Ну, чего встал? Давай же, – подгонял кого-то звонкий голосок.

Сквозь щель внизу двери виднелись пляшущие тени. Детеныш был совсем близко. Оно напряглось. Тьма в комнате сгустилась, заволновалась: ему нравилась эта игра. Оно терпеливо выжидало, приготовившись к решающему броску. И когда с той стороны дёрнули за ручку, оно распахнуло дверь, ударив незадачливого детёныша. Послышался глухой стук, в воздухе разнёсся аромат свежей крови, и перепуганный мальчуган, зажав расквашенный нос руками, вместе с дружками бросился наутек, истошно вопя на всю округу.

Дверь захлопнулась, и вновь воцарилось спокойствие. Кот чувствовал, что оно веселилось. Что ж, каждый развлекается как может.

***

Ночью погода резко изменилась, и до самого утра крупные капли дождя шумно тарабанили по прогнившей крыше. Двуногий вернулся ближе к полудню, принеся с собой холод, сырость и кое-что ещё.

Кот никогда не пытался выяснить, каким образом визитеры узнавали, что именно нужно делать. Тем не менее все они выполняли определённые указания, словно кто-то оставлял для них инструкции.

– Принёс?

Двуногий неуверенно кивнул и вытянул руку, в которой сжимал небольшую тряпку. Кот принюхался и уловил медный запах крови.

– П-повезло, – объяснил двуногий, будто кто-то спрашивал об этом. – Думал, придётся проткнуть ей палец булавкой, пока она будет спать, но эта растяпа сама порезалась, когда готовила ужин.

– Оставь и уходи, – ответило оно. Подробности его явно не интересовали.

На этот раз двуногий не осмелился задавать лишних вопросов или требовать пояснений. Он послушно положил окровавленный платок на стол и ушёл. В этот раз кот не последовал за ним. Ещё вчера он утолил любопытство – и своё, и соседа, к тому же мокнуть под дождём совсем не хотелось.

Вместо этого кот растянулся на любимом подоконнике и, вглядываясь в унылый пейзаж за окном, размышлял о том, стоило ли жалеть ту двуногую? Оно приняло подношение, и теперь ничто не могло спасти ее. Но не заслужила ли эта женщина подобного исхода? Ведь кот помнил случаи, когда оно отказывало визитерам. Обладало ли оно чувством справедливости, или то была простая прихоть, но всё же, оно «помогало» далеко не всем.

В очередной раз двуногий явился неделю спустя.

– Спасибо, спасибо! – ликовал он, обращаясь ко тьме. Его маленькие глазки сияли недобрым блеском. – Всё прошло как по маслу! Врачи сказали: сердце. Тут уж никто на меня не подумает.

Он заулыбался, обнажив жёлтые подгнившие зубы:

– Больше никаких скандалов, никаких! Уж теперь я заживу! Ой, заживу!

И глупый человечишка ушёл, пританцовывая от счастья. Оно же никак не выдавало своего присутствия. А кот фыркнул, подумав, что на месте двуногого не радовался бы так сильно.

***

Прошло немало дней. Луна успела полностью сменить цикл, когда покой жителей старого домишки вновь потревожили. Кот насторожился: кто бы ни стоял на пороге, от него несло гнилью так, что перехватывало дыхание. Зато оно проснулось, заворочалось, задрожало в предвкушении.

Дверь отворилась, и кот увидел существо, в котором с трудом угадывался человек. Сгорбленная фигура гнулась к земле, источая удушливое зловоние. Из-за накинутого капюшона разглядеть лица визитёра никак не получалось.

– Что со мной? – прохрипел он. Слова явно давались ему с трудом. – Что ты со мной сделал?!

Голос показался смутно знакомым: такие истеричные, визгливые нотки кот уже слышал. Только вспомнить бы когда. Существо откинуло капюшон и открыло лицо, покрытое нарывами и гнойными язвами. С трудом, но кот всё же узнал того самого двуногого, что приходил месяц назад.

– Плата, – бесцветным голосом ответило оно.

– Плата? – взвизгнул двуногий. – Но никто не говорил!

Оно не потрудилось ответить.

– Ты меня обманул! – закричал взбесившийся человечишка. – Обманул! Я тебя уничтожу! Уничтожу!

Только теперь кот заметил, что двуногий держал в руках канистру. Судорожным движением он отвинтил крышку и выплеснул вонючую жидкость на пол. От резкого запаха подступила тошнота, но кот не сдвинулся с места.

– Я спалю эту проклятую дыру! – вопил двуногий. – И тебя вместе с ней!