Стареть, не старея. О жизненной активности и старении

О взаимосвязи между возрастом и риском рака рассуждает молекулярный биолог проф. Ян Уимакерс (Роттердам), всемирно известный исследователь в области дефектов ДНК, возникновения рака и процесса старения:

• Hoeijmakers, J. H. DNA, Damage, Aging, and Cancer. New England Journal of Medicine, 2009, 361, p. 1475–1485.

Нормального старения не бывает

Старение и возникновение болезней в пожилом возрасте друг от друга неотделимы. Доказательство этого я разделяю на две стадии. Первая представляет собой взгляд эпидемиолога проф. Кеннета Ротмена (Бостон, США) на причины болезни. Существует не одна причина, но всегда ряд недостаточных, частичных причин, взаимодействие которых становится достаточным основанием для развития болезни. В книге я поясняю это явление на примере с катастрофой «конкорда». Первоначальная публикация проф. Ротмена в American Journal of Epidemiology за 1976 г. кажется мне наиболее удачной, так как излагает факты ясно и без прикрас. Предложенная им модель причин заболевания с тех пор неоднократно пересматривалась и совершенствовалась. О последней версии см.:

• Rothman, K. J., S. Greenland. Causation and Causal Inference in Epidemiology. American Journal of Public Health, 2004, 95, p. 144–150.

На второй стадии я обращаюсь к мысли о частичных причинах, о накоплении небольших нарушений, которые могут объяснить возникновение заболеваний или повреждений, что и представляет собой старение. Я пытаюсь объяснить это, прибегая к сравнению с игрой в бинго. См.:

• Izaks, G. J., R. G. Westendorp. Ill or Just Old? Towards a Coceptual Framework of the Relation Between Ageing and Desease. BMC Ge­riatrics, 2003, 3, e7.

Слабоумие как эпидемия

Прогноз относительно числа пациентов, которые в ближайшем или более отдаленном будущем заболеют деменцией, остается частью публичных дебатов. Я придерживаюсь взгляда, что эпидемия деменции пойдет на убыль. Я исхожу из научных данных о том, что деменция у пожилых людей объясняется мультипричинностью и что на многие из частичных причин мы можем эффективно воздействовать. См.:

• Savva, G. M., S. B. Wharton, et al. Age, Neuropathology, and Dementia. The New England Journal of Medicine, 2009, 360, 2302–2309.

Поскольку было установлено, что в возникновении деменции важную роль играют сердечно-сосудистые заболевания — появление которых в прошлом заметно уменьшилось, — риск деменции за последние 10–20 лет должен был значительно снизиться. На протяжении 2012–2013 гг. был опубликован ряд исследований, численно подтверждающих эти данные:

• Schrijvers, E. M., B. F. Verhaaren, et al. Is Dementia Incidence Declining? Trends in Dementia Incidence since 1990 in the Rotterdam Study. Neurology, 2012, 78, p. 1456–1463;

• Qiu, C., E. von Strauss, et al. Twenty-Year Changes in Dementia Occurrence Suggest Decreasing Incidence in Central Stockholm, Swe­den. Neurology, 2013, 80, p. 1888–1894;

• Christensen, K., M. Thinggaard, et al. Physical and Cognitive Functioning of People Older than 90 Years: a Comparison of Two Danish Cohorts Born 10 Years Apart. The Lancet, 2013, 382, p. 1507–1513;

• Matthews, F. E., A. Arthur, et al. A Two-Decade Comparison of Prevalence of Dementia in Undividuals Aged 65 Years and Older from Three Geographical Areas of England: Results of the Cognitive Function and Ageing Study I and II. The Lancet, 2013, 382, p. 1405–1412.

Уязвимость

Хотя суть уязвимости — frailty [хрупкость] — очевидна, уязвимость конкретного человека оценить трудно, как нелегко предсказать течение болезни и возможную смерть. Причиной такой неспособности является множество определений понятия уязвимость. Профессор гериатрии Марсель Олде Риккерт (Неймеген, Нидерланды) показал, что нынешние методы определения степени уязвимости или неуязвимости пациента зависят от принятой в каждом отдельном случае дефиниции, — неутеши­тельный результат. Стандарты здесь пока что отсутствуют.

• Iersel, M. B. van, Rikkert, M. G. Frailty Criteria Give Heterogeneous Results when Applied in Clinical Practice. Journal of the American Geriatric Society, 2006, 54, p. 728–729.