Стареть, не старея. О жизненной активности и старении

Преимущество в одном обществе вовсе не обязательно будет считаться таковым в совершенно иных условиях. Наш жизненный цикл — прежде всего результат естественного отбора в полигамных цивилизациях, которым приходилось выживать среди лишений, физических опасностей и заразных болезней. И как раз в этом случае гипо­теза бабушек кажется совершенно недостаточным объяснением примечательного долголетия женщин после наступления менопаузы.

С недавних пор предлагается альтернативное объясне­ние: в конце концов существуют ведь и мужчины! В противоположность более или менее внезапно наступающей менопаузе у женщин фертильность мужчин уменьшается постепенно. Мужчины зачинают детей вплоть до преклонного возраста, что справедливо и для богатого лендлорда племени бимоба, имеющего достаточно финансовых возможностей, чтобы брать в жены нескольких женщин. Мы подсчитали, что отцами примерно 20 % детей были мужчины старше 50 лет. Другие исследователи, для анало­гичных условий, получили практически такие же цифры. Пятидесятилетние женщины больше не могут неожидан­но забеременеть. Мужчины, зачинающие детей в пожилом возрасте, напротив, сполна принимают участие в «крысиных гонках» эволюции. Зачиная в среднем больше детей, они оставляют особенно заметный след своего генетического материала в последующих поколениях: число их потомков выше среднего, их fitness выше. Но для этого они должны достигать достаточно пожилого возраста. Свойство достигать старости пожилые отцы передают своим сыновьям, но также и своим дочерям. Вот альтернативное и вполне подходящее объяснение того, что женщины продолжают долго жить после прекращения инвес­тиций в фертильность и наступления менопаузы.

6. Увеличение ожидаемой продолжительности жизни

Благодаря гигиене, чистой питьевой воде и лучшей пище, борьбе с инфекциями, инновациям в медицине и технике, уменьшению насилия и хорошему государственному управлению в западном мире всего за столетие продолжительность жизни увеличилась вдвое, с 40 до 80 лет. Сейчас люди умирают от болезней, которые кажутся новыми, но которые существовали и в прошлом. Тогда они не проявлялись, потому что старости достигали лишь немногие. В ДНК человека максимальная продолжительность жизни не установлена. Иными словами, каждую неделю наша жизнь увеличивается на уик-энд, и это далеко не предел. Старение не неизбежно, но, поскольку всегда есть риск умереть, бессмертными мы не станем.

Тяжелые условия жизни, все еще существующие в северо-восточной Гане, отстоят от нас вовсе не так далеко, как мы думаем. В 1830 году холера из Индии через Россию распространилась по всей Европе. В таком городе, как Лейден, между 1832 и 1866 годом было целых семь эпидемий холеры, унесших пять тысяч жизней. В Европе подобные бедствия случались вплоть до XIX века. В Нидерландах тогда инвестировали главным образом в сельское хозяйство. Сила пара помогала отвоевывать у моря все новые участки земли, а растущая механизация приводила к увеличению продуктов питания. Поскольку людей все чаще заменяли машины, образовался громадный избыток рабочей силы, которую в условиях растущей индустриализации можно было держать в городах на голодном пайке. Предприниматели извлекали из этого громадную прибыль. Во второй половине XIX века, почти на столетие позже, чем в Англии, в Нидерландах началось бурное промышленное развитие, которое привело в городах к невероятной нехватке жилья для громадного числа рабочих. В те времена еще было запрещено возводить здания вне городских стен, и на небольшой территории вынуждены были жить все больше людей. Примерно два миллиона рабочих, 40 % населения, ютились со своими часто очень большими семьями в нищете в жилищах для бедноты и подвалах. К тому же в XIX веке в городах не было ни водопровода, ни канализации, ни упорядоченной уборки мусора. Должно было пройти немало времени, чтобы промышленная революция пошла на пользу каждому, чтобы улучшились условия жизни населения и увеличилась ее продолжительность.