Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников

Он сказал мне: «Твои родители тебя очень любят». Я поссорился со своими родителями, и наши отношения были напряженными. «Тебя очень любят твои родители, но где вам договориться? У тебя радио настроено на иностранную музыку, у папы — на народную, у мамы — на классическую, у твоей сестры — еще на что‑то… — То есть каждый действовал на своей собственной «частоте». — Если вы все не переключите кнопку на Церковь, то не договоритесь». Он порекомендовал мне: «Отойди от своих компаний, они на тебя плохо действуют. У тебя внутри добрые задатки, но твои компании тебя разрушают. Отойди от них». Он спросил, есть ли у меня духовный руководитель. Когда я признался, что нет, он сказал, чтобы я нашел духовника и начал дружить с людьми, которые имеют отношение к Церкви. Напоследок он сказал: «Я мог бы посоветовать тебе многое, но ты ничего не поймешь. Когда встретимся в следующий раз, тогда поймешь…» Выходя из келлии, он похлопал меня ласково по спине: «Ну давай, всего тебе доброго». Я ощутил великую радость, которая продолжалась два дня. Эти два дня я летал как на крыльях.

Тсирос Харалампос, Триполи

Я захотел встретиться со старцем Паисием. Мне сказали, что для того чтобы увидеть его в келлии, надо идти по тропинке, по верхней правой стороне, которая вела к задней двери. Я же ошибся и поднялся по левой стороне, где были кусты и заросли вдоль внешней стороны ограды. Тогда я перелез через нее и оказался в саду. Я пошел, постучал в дверь келлии, и старец вышел. «Мой хороший, — сказал он, — как же ты здесь оказался?» — «Я перепрыгнул через ограду». — «Ну, дорогой мой, так не делают. Садись», — и указал на чурбаны, которые использовал для сидений. Тогда, в 1982 году, я спросил его насчет отношений с одной девушкой, и он мне ответил: “Поедешь в Триполи сейчас и скажешь девушке: “Послушай, я подумаю несколько дней относительно нашего будущего”. И потом сообщишь ей о своем решении». Я поехал к себе домой и так и сделал. За два дня я принял решение и сделал ей предложение. Через неделю мы поженились. Старец мне в этом очень помог.

Прошло полтора года после моей женитьбы, а у нас, к сожалению, до сих пор не было детей. Тогда я поехал к старцу и рассказал ему, что у нас нет детей и мы не знаем, что будет. Старец сказал, что у нас будут дети. В скором времени моя жена забеременела. Сразу же после первого ребенка родился второй, а потом и третий. Таким образом, старец оказался прав.

Я виделся с ним еще не раз. На меня всегда производила впечатление его простота. Встречи со старцем были важнейшими вехами в моей жизни.

Монах Симон, монастырь Каракал, Святая Гора Афон

Говорить и писать о святом сложно, ведь нужно передать величие его души. Ну а чтобы писать о святом старце Паисии достойно и подобающе, нужно быть равнозначным ему в добродетели. С полным ощущением моего недостоинства дерзаю описать несколько случаев, произошедших между старцем и другими людьми, свидетелем и очевидцем которых я был. Однако перед тем как обращусь к рассказу, опишу свое общение с ним.

Много лет назад, будучи студентом, я услышал от знакомых и друзей, которые посещали Святую Гору, о старце Паисии, и у меня тоже возникло желание съездить к нему. И как‑то я действительно поехал и познакомился с ним. Самым большим чудом (из многих), которое у меня произошло через него, было доброе изменение моей жизни, когда я Промыслом Божиим отвергся благ этого мира, то есть освободился от занятий суетой мира и начал готовиться к вступлению в ряды монашествующих. Я начал постигать искусство из искусств и науку из наук. Это было результатом влияния старца на мою душу.

В течение многих лет, с 1979 года, когда познакомился со старцем, и до 1993 года, когда прибыл на Святую Гору монахом, я советовался с ним. Множеством разных способов благодать Божия действовала через него на мою душу и подготавливала мой поворот от суетности пустых заблуждений к познанию Христа.

Помню, как первый раз, студентом–третьекурсником агрономического факультета, я посетил Святую Гору вместе с другими десятью студентами и мы пошли к его келлии Честного Креста, относившейся к монастырю Ставроникита. Та первая встреча для меня незабываема. Все его существо, даже голос, было настолько благодатным, исполненным духовной сладости, что нам не хотелось от него отрываться. Мы видели его скромную келлию, его простое, искреннее обхождение, его сердечную любовь и неподдельный интерес к нам, молодым, хотя до этого он никогда нас не видел. Он говорил с нами, как если бы был нашим лучшим другом детства. В его лице мы видели образ обновленного нашего праотца, первозданного Адама, или, лучше сказать, образ нового Адама — Христа. Мы полюбили его так сильно, что человеческий язык не может передать реальность этого неописуемого, но такого осязаемого для нас впечатления.