Старьевщики

Все присутствующие на площади, как по команде закивали головами. И я закивал. Конечно, поняли! Чего ж тут не понять?

– Ладно, бывайте пока, а я на Рыжий хутор, – сказал участковый, зачем-то нюхая неизвестно откуда взявшуюся у него в руке хлебную корку, – там, говорят, опять шалят, у фермеров склад взломали…

– Езжай, езжай, кормилец, – чуть ли не всхлипнула бабка Спиридониха, – махая вслед участковому белым платочком. – Бог тебе в помощь, хороший человек!

Дождавшись, когда треск мотоцикла стихнет вдали, все присутствующие на площади, как по команде глянули на Звонарева.

– Посмотреть надо, удостоверится, но без баловства, – сказал глава и, спустившись с крыльца, направился к своему «Хантеру». Едва раскрашенный разводами руссоджип Звонарева тронулся, вся толпа, собравшаяся у управы, как по команде развернулась и двинулась к околице, откуда до тропы на Калиново болото было рукой подать. Я чуть приотстал, размышляя, что делать с малышней. По уму их следовало разогнать по домам, не детское это дело – по болотам шататься. Но болотная опухоль… Сколько я про ее слышал, сколько прочел, как мечтал хотя бы одним глазком на нее глянуть, и вот одна совсем рядом…

Видимо, видя мои сомнения, детишки хором заныли: «Ну Роман Валентиныыыч»… Особо надрывались главные сорванцы Никитка и Дениска Шкуратовы – два брата-акробата по прозвищу Волчий Хрен и Уксус. Прозвища вполне справедливые – по деяниям их. Но в глазах юных сосновцев была такая мольба, что я не выдержал, махнул рукой, сурово приказал, чтобы «никто от меня ни на шаг», и двинулся вслед за остальными.

Глава вторая

НА КАЛИНОВОМ БОЛОТЕ

1

Калиново болото вряд ли можно было назвать приятным местом, особенно сейчас, ранней весной, да еще в оттепель. Гниловатое было болото, пованивало с него, да и трясина здесь была коварная. Что ни год, то телка, то овца, а то и лошадка в той трясине пропадали. Вот осенью прошлой коза пропала у бабки Спиридонихи. Хорошая такая была, Катькой звали, ласковая и молока давала много. Хотя насчет козы я как-то больше склонен верить версии, что это ее Лимон с товарищами – алкашами на закусь под самогон пустил. В сентябре я водил сюда пятиклашек, урок ботаники проводил по теме «Озеро, болото, пруд». Ну и наткнулись мои ребятишки на старое кострище, около которого рожки да ножки козлиные валялись и стеклотара соответственная. Знать, принесли здесь козочку в жертву хмельному богу Бахусу. Хотя, как говориться, не пойман – не вор.

Калиновым наше болото названо вовсе не из-за калины. Не замечено здесь как-то ни калины, ни малины, ни прочей бузины. Зато в этой самой трясине закончил свои дни тот самый комиссар Калинов, про памятник которому я, кажется, уже говорил. Официальная советская версия данного факта весьма героическая. Злой кулак и мироед Рыжко с шайкой подкулачников подстерег отважного комиссара Калинова на большой дороге, когда тот возвращался с пахоты. Комиссары, как известно, для личного примера местному населению любили пахать до темна. Вот на этой пахоте Калинов все силы и растратил, а потому кулацкому отродью отпора достойного дать не смог. Кулаки комиссара связали-скрутили, под покровом ночи вывезли на болото, где долго пытали, выведывая очень важную военную тайну. Но комиссар, ежу понятно, не сказал вражинам ни слова, и даже плюнул Рыжко в лицо. И тот в лютой кулацкой злобе утопил героя в трясине. И еще похвалялся, что так будет с каждым комиссаром. Но соратники по борьбе и товарищи по партии сумели достойно отомстить за героя! Поднялась сельская беднота и дала бой кулакам – мироедам. Бандитов застигли у Рыжего хутора, и, несмотря на пулемет, который строчил с мельницы длинными очередями, разгромили, остатки банды загнали на болото, где те и сгинули.

Вся эта история, красочно оформленная в альбоме – раскладушке хранится у нас в «первом кабинете», в шкафчике рядом с гипсовым бюстом Ленина. На обложке там изображен отважный комиссар на краю болота. Комиссар почему-то в тельняшке, хотя моряком никогда не был, он гордо смотрит в глаза своим мучителям. Мучители бородатые как один и мерзкие на вид. У каждого в руках по обрезу, в народе называемому «смерть комиссару». Самый мерзкий – одноногий бородач в картузе и купеческой поддевке. Одна нога у него деревянная, как у пирата Сильвера из кино. Рыжко и есть, стало быть. И комиссар, судя по всему, именно ему собирается в рожу плюнуть. Такой вот у нас свой народный герой! По этому случаю перед управой стоит бетонный, крашеный бронзянкой памятник отважному комиссару. И в стародавние времена ежегодно в день рождения Ильича сосновские детишки возлагали к ногам крашеного героя живые цветы и читали стихи местных поэтов. Слава Богу, мне насладиться сим зрелищем не довелось