Старгородские Тайны

А надписи при них были весьма любопытные: "Иноземные языки", "Обычаи", "Богатства", "Воинские силы", "Договоры", "Правители и их родственники", "Именитые люди", "Тайные сведения". К последней из них Севка, не долго думая, жезлом волшебным и потянулся. А я едва успел руку его одёрнуть.

– Ты что, совсем рехнулся? – зашипел я на напарника. – Нас и так по головке не погладят, если здесь застанут. А ты хочешь ещё и тайны государственные вызнать. Кто тебе в острог передачи носить станет? Уж всяко не я. Моё место с твоим соседним окажется.

Удивительно, но слова мои его образумили. И друг мой остановился в нерешительности. Тут бы мне его и вовсе от кристалла увести, пока опять не увлёкся. Но мне на беду в это время шаги в переходе померещились.

Я подошёл к двери, приоткрыл её и осторожно выглянул. Там по-прежнему было пусто и тихо, лишь свечи глухо потрескивали. Впрочем, меня это не шибко успокоило. Нет, пора уходить, хватит судьбу испытывать. Прямо сейчас и пойдём, как бы рыжий не упирался!

Но осуществить свои благие намерения я так не успел.

– Емеля, иди скорей сюда! – позвал меня Севка, и испуганный голос его, не сулил мне никаких приятных открытий. – Тут такое!..

Я вернулся, глянул на кристалл и сразу же начал холодным потом покрываться. За время моей отлучки недолгой напарник успел посмотреть, что скрывалось под стрелкой с надписью "Прочее". А было там, (Севка правильно выразился), такое!…

В ровные чёткие разноцветные клеточки были вписаны с виду обыденные, а на деле зловещие слова: "Согласие", "Сомнение", "Недоверие", "Отказ", "Радость", "Гнев", "Веселье", "Равнодушие", "Печаль", "Страх", "Боль", "Усталость". На последней чёрной клеточке был просто белый косой крест изображён.

Я замер и какое-то время тупо смотрел на кристалл. Наверное, выглядел я в то мгновение неважно. Да и Севка тоже. Но про него я наверняка утверждать не берусь – не обратил внимания. Я вообще ничего перед собой не видел, а лишь судорожно пытался отыскать какое-нибудь объяснение этим словам в клеточках. Какое-то другое. Ибо пришедшее на ум решение мне совсем не нравилось и сильно пугало. Я бы даже сказал – смертельно пугало.

– Быстренько приводи всё в порядок, как до прихода твоего было, и исчезаем отсюда! – строго сказал я оболтусу рыжему, на долгие объяснения время тратить не желая.

Но Севка и сам чудеса смекалки проявил. Посмотрел на меня с робкой надеждой и голосом дрогнувшим спросил:

– Емель, это ведь не то, о чём я подумал?

– Нет, конечно, – поспешил я друга своего догадливого успокоить. – Сдаётся мне, всё ещё хуже, чем мы себе и представить можем. Давай, прибирайся! Может, никто и не догадается, что мы здесь побывали. Авось, всё обойдётся.

"Авось" на этот раз не выручил. Дальняя стена клетушки вдруг дрогнула и в сторону отодвинулась. В образовавшемся проёме показался воевода, обеспокоенный и тяжело дышащий. Он быстро подошёл к кристаллу, заглянул в него и лишь затем к нам обернулся.

– Так, пока я сюда добирался, вы всё-таки успели влезть, куда не следует!

Голос Ярополка Судиславича звучал беззлобно, даже чуть насмешливо, что с хищным выражением глаз его никак не вязалось.

– Ты что ли, рыжий, у нас такой умный, с кристаллом управляться обученный? – обратился он к Севке.

Напомню, что цветом волос воевода лишь немного от друга моего отличался. Но себя, видимо, к рыжим причислять отказывался. В другое время я бы от души посмеялся над такой детской причудой сурового вождя. Но сейчас мне веселиться совсем не хотелось.

А Севка, похоже, на такую малость и внимания не обратил. Не до того было. Он лишь молча головой кивнул. Отпираться было и глупо, и бесполезно. Нас прямо на месте преступления изловили, как кота на столе у миски со сметаной. Только в отличие от него мы не могли от наказания под лавку скрыться.

– Добро! Это я запомню, – воевода глубоко вздохнул и на лавку устало опустился. – Ну и народ! Ни днём, ни ночью покоя от них нет. Едва со двора вышел по делу неотложному, тут же набедокурили. Всюду-то им сунуться необходимо, всё потрогать, подёргать, покрутить. Себе и другим неприятности причинить. Придётся мне теперь Чанга из-за вас наказать, раз уследить за вами не сумел. Жаль старика, но ничего не поделаешь! За лень и нерадивость каждый отвечать обязан. Отправится он в скорости к морю Студёному золото на княжеских приисках добывать. Замёрзнет он там, поди, или надорвётся. И вы, между прочим, в несчастьях его не меньше, чем я, виноваты.

Я невольно вздрогнул. Если старому гоблину за оплошность малую такое наказание определили, как же нам достанется?

Ответ ждать себя долго не заставил.

– А вот как мне с вами поступить, голуби мои, я пока не знаю. На кол посадить, или просто из города выгнать?

Ярополк Судиславич пристально на нас поглядел и нехорошо как-то усмехнулся. Мы с Севкой испуганно молчали. Может, воевода и шутил, но нам точно не до смеха было.

– Отпустить я вас, сами понимаете, не могу. Слишком много запретного вы разглядеть успели, – продолжал рассуждать воевода, теперь уже к одному Севке обращаясь. – Другой вопрос – что из увиденного поняли?