Старик и ангел

Одно уж слово «очередной» говорит о том, что неприятные — или приятные? — воспоминания о скабрезном случае в квартире распутной журналистки если и придали некоторой сдержанности дальнейшему поведению профессора, то ненадолго. И уже опять не лежал он без особой нужды — ну разве что грипп — на своем диване и нечасто работал в домашнем кабинете, а если и работал, то по утрам, до лекций, не в ущерб развлечениям, и деньги профессорские отдавал жене Ольге со все большей неохотой и все меньшую их часть.

Следует признать, имея в виду перечисленное, что профессор Кузнецов Сергей Григорьевич был довольно несимпатичным, даже, пожалуй что, отвратительным, грязным типом, ремесленником, относившимся к науке исключительно как к источнику приличного и нетяжелого заработка, а истинный энтузиазм вкладывавший, обманывая жену и даже ущемляя ее материальные интересы, исключительно в сексуальные — или, как их в ту эпоху называли, половые похождения.

Поганец. И ведь уже тогда был немолод!

Кто бы предположил, в какую скотину разовьется помешанный на математике отрок, барачный сирота, безразличный к противоположному полу и даже втайне брезгующий им, сосредоточенный вундеркинд, фанатик сопромата и других наук о прочности…

Да, так вот: дама представляла собою крашеную, понятное дело, блондинку с комичным крупным черным бантом в волосах. Да и во всех остальных деталях облика проглядывала в ней глубокая провинция. Что-нибудь районно-административно-культурное: сильно обтягивавшие народную фигуру — из тех, которые обидно и остроумно называли «порода уральская низкожопая», — дефицитные джинсы в сочетании с шелковой кремовой блузой. То есть не райком с обязательным кривоватым, так называемого английского покроя костюмом, а нечто более свободное… ну, управление культуры, например, как было с первого взгляда определено с помощью богатого социального опыта. Вполне могла со своим удостоверением протыриться в среду действительно культурных людей, тем более что обручального кольца нет, а вокруг полно даже академиков — кто вдовый, а кто вот-вот… Это тебе не допившиеся до ацетонового запаха актеры местного ТЮЗа и не единственный на район член Союза писателей, восьмидесяти четырех лет, годный только для выступлений по школам с воспоминаниями, как был красным курсантом, а на то, чтобы соврать хотя бы, как видел Ленина, фантазии слабоумного беллетриста не хватает… А здесь!.. Наука, что тут говорить. Физики — это не то, что лирики сраные.

Самое смешное — она действительно оказалась работником управления культуры. Не начальником, но уже многолетним и.о. При этом баба она была очень и очень неглупая, но главное — такая же необузданно похотливая, как Кузнецов. Выражение ее прозрачных, бледно-голубых глаз давало ему основания не совсем в шутку утверждать, что сквозь них… ну, в общем, то самое место видно. Так что темпераменты соединились, как две массы ядерной бомбы, каждая в отдельности не критическая, а вместе — конец света.

Безудержному адюльтеру все благоприятствовало.

Ольга к этому времени начала обживать Францию и — правда, еще не в качестве m-me Chapoval-Kuznetzoff — отсутствовала в жизни своего формального мужа очень часто. Такая свобода обернулась для Сергея Григорьевича некоторыми бытовыми неудобствами, поскольку, находясь иногда по месту постоянной московской прописки, двойная эта мадам стиралку запускала вовремя и кашу на завтрак варила, отдадим ей должное. А вот когда она где-то в шестнадцатом аррондисмане беседовала со своими князьями и баронессами за чаем с пирожными kartochka из магазина “Petrograd”, — вот тогда у полуброшенного ее русского мужа возникали трудности.

Но понемногу Кузнецов привык и к профессорской столовой днем, и к приготовлению яиц всмятку по секундной стрелке утром, и к сосискам всегда. Стиральную машину освоил, а рубашки стал отдавать в прачечную, которая, конечно, обходилась недешево, зато была в первом этаже его московского дома и отглаживала предметы идеально.

Так стал Сергей Григорьевич Кузнецов фактическим холостяком — соломенным вдовцом, как называл он себя на старинный манер.

Что же до Любови Ивановны, исполняющей обязанности начальника управления культуры райисполкома, то и она — в трехкомнатной квартире, райкомовский дом на центральной площади — обитала временно одна. Только ее муж отбыл в противоположную по отношению к супруге Сергея Григорьевича сторону — на восток, на стройку века. Командировали его, профессионального комсомольского работника, на три года присматривать за молодежью, которая эту стройку века и должна была триумфально завершить вот-вот, года через три-четыре, а по обязательствам — через полтора.