Старик Хоттабыч

Надо было во что бы то ни стало занять его внимание до начала второго отделения. А тогда Хоттабыча не оторвать от того, что будет происходить на манеже. Словом, надо было наисрочнейшим образом что-нибудь придумать, а Волька с перепугу за Варвару Степановну совсем растерялся. У него даже начали пощёлкивать зубы, что уже стало заинтересовывать Хоттабыча, которому до всего было дело.

– Так вот что, Хоттабыч, – нашёлся наконец не Волька, а Женя. – Одно из двух: или учиться, или не учиться!

И Волька и Хоттабыч посмотрели на него с одинаковым недоумением.

– Я говорю в том смысле, – пояснил им обоим Женя, – что раз мы с Хоттабычем договорились, что будем обучать его грамоте, то надо использовать каждую свободную минуту для учёбы. Верно я говорю, Хоттабыч?

– Твоё трудолюбие достойно высочайших похвал, о Женя, – растроганно отвечал Хоттабыч.

– А раз так, так вот тебе в руки цирковая программка, и мы немедленно начинаем по ней изучать с тобой азбуку. До конца антракта…

– С радостью и удовольствием, о Женя!

Женя развернул программку и ткнул пальцем в первую попавшуюся букву «А».

– Вот это буква «А». Понятно?

– Понятно, о Женя.

– Значит, какая это буква?

– Это буква «А», о Женя.

– Правильно. Разыщи мне здесь во всех строчках букву «А».

– Вот это буква «А», о Женя.

– Замечательно! А ещё где?

– Вот, и вот, и вот, и вот, и вот…

Хоттабыч не на шутку увлёкся учёбой. Ни на что другое он уже не обращал внимания.

К тому времени, когда закончился перерыв, публика вновь расселась по своим местам и снова включили полный свет, Хоттабыч успел освоить все буквы алфавита и читал по складам:

– «Ак-ро-бат с под… с под-кид-ной сет-кой…»

– Знаешь, Хоттабыч, – воскликнул Женя с неподдельным восхищением, – у тебя совершенно замечательные способности!..

– А ты думал! – отозвался Волька. – Это, брат, такой талантливый джинн, каких свет не видал!

А Хоттабыч упоённо читал:

– «Труп-па ак-ро-ба-тов пры-гу… пры-гу-нов под ру-ко-вод-ством Фи-лип-па Бе-лых». Это мы уже видели. «Нача-ло ве-чер-них пред-став-ле-ний в во-семь ча-сов ве-чера. Нача-ло ут-рен-них пред-ставлений в две-на-дпать часов дня». О юные мои учителя, я прочёл всю программу. Значит ли это, что я сумею теперь читать и газеты?

– Конечно!.. Факт! – подтвердили ребята.

А Волька добавил:

– Сейчас мы с тобой попробуем прочитать вон те приветствия, которые висят над оркестром.

Но как раз в это время подошла девушка в кокетливом белом передничке, с большим подносом в руках.

– Эскимо не потребуется? – спросила она у старика, и тот, в свою очередь, вопросительно посмотрел на Вольку.

– Возьми, Хоттабыч, это очень вкусно. Попробуй!

Хоттабыч попробовал, и ему понравилось. Он угостил ребят и купил себе ещё одну порцию, потом ещё одну и наконец, разохотившись, откупил у обомлевшей продавщицы сразу всё наличие эскимо – сорок три кругленьких, покрытых нежной изморозью пакетика с мороженым. Девушка обещала потом прийти за подносом и ушла вниз, то и дело оборачиваясь на удивительного покупателя.

– Ого! – подмигнул Женя своему приятелю. – Старик дорвался до эскимо.

В какие-нибудь пять минут Хоттабыч уничтожил все сорок три порции. Он ел эскимо, как огурцы, сразу откусывая большие куски и смачно похрустывая. Последний кусок он проглотил в тот момент, когда в цирке снова зажглись все огни.

– Мировой… комбинированный… аттракцион!.. Артист государственных цирков Афанасий Сидорелли!

Все в цирке зааплодировали, оркестр заиграл туш, и на арену, улыбаясь и раскланиваясь во все стороны, вышел невысокого роста пожилой артист в расшитом золотыми драконами синем шёлковом халате. Это и был знаменитый Сидорелли. Пока его помощники раскладывали на маленьком лакированном столике всё, что было необходимо для первого фокуса, он продолжал раскланиваться и улыбаться. При улыбке у него ярко поблёскивал во рту золотой зуб.

– Замечательно! – прошептал завистливо Хоттабыч.

– Что замечательно? – спросил Волька, изо всех сил хлопая в ладоши.

– Замечательно, когда у человека растут золотые зубы.

– Ты думаешь? – рассеянно спросил Волька, следя за начавшимся номером.

– Я убеждён в этом, – ответил Хоттабыч. – Это очень красиво и богато.

Сидорелли кончил первый номер.

– Ну как? – спросил Волька у Жени таким тоном, будто он сам проделал этот фокус.

– Замечательно! – восторженно ответил Женя, и Волька тут же громко вскрикнул от удивления: у Жени оказался полный рот золотых зубов.

– Ой, Волька, что я тебе скажу! – испуганно прошептал Женя. – Ты только не пугайся: у тебя все зубы стали золотые.

– Это, наверно, работа Хоттабыча, – сказал с тоской Волька.

И действительно, старик, прислушивавшийся к разговору приятелей, утвердительно кивнул головой и простодушно улыбнулся, открыв при этом, в свою очередь, два ряда крупных, ровных золотых зубов.

– Даже у Сулеймана ибн Дауда – мир с ними обоими! – не было во рту такой роскоши! – хвастливо сказал он. – Только не благодарите меня. Уверяю вас, вы достойны этого небольшого сюрприза с моей стороны.

– Да мы тебя и не благодарим! – сердито бросил Женя.