Старик Хоттабыч

– Интересно… – промолвил Валька задумчиво, – интересно, на какой мы сейчас высоте?

– Локтей шестьсот-семьсот, – отвечал Хоттабыч, продолжая что-то высчитывать на пальцах.

Между тем ковёр лёг на курс, продолжая одновременно набирать высоту. Хоттабыч величественно уселся, поджав под себя ноги и придерживая рукой шляпу. Волька осторожно нагнулся и попытался сесть, поджав под себя ноги, как это сделал Хоттабыч, но никакого удовлетворения, а тем более удовольствия от этого способа сиденья не испытал. Тогда, зажмурив глаза, чтобы побороть противное чувство головокружения, Волька уселся, свесив ноги с ковра. Так было удобнее, но зато немилосердно дуло в ноги; их относило ветром в сторону, и они всё время находились под острым углом к туловищу. Убедившись, что и этот способ сиденья не даёт подлинного отдыха, Волька кое-как устроился, вытянув ноги вдоль ковра.

К этому времени ковёр вошёл в полосу облаков. Из-за пронизывающего тумана Волька еле мог различать очертания Хоттабыча, хотя тот сидел рядом с ним. Ковёр, кисти ковра, Волькина одежда и всё находившееся в его карманах набухло от сырости.

– У меня есть предложение, – сказал Волька, щёлкая зубами.

– М-м-м? – вопросительно промычал Хоттабыч.

– Я предлагаю набрать высоту и вылететь из полосы тумана.

– С любовью и удовольствием, любезный Волька! Сколь поразительна зрелость твоего ума!

Ковёр, хлюпая набрякшими кистями, тяжело взмыл вверх, и вскоре над ними уже открылось чистое темно-синее небо, усеянное редкими звёздами, а под ними покоилось белоснежное море облаков с застывшими округлыми волнами.

Теперь наши путешественники уже больше не страдали от сырости. Теперь они страдали от холода.

– Х-х-хор-рро-шо б-было б-бы сейчас д-достать чего-нибудь т-тёпленького из одежды! – мечтательно сказал Волька, не попадая зуб на зуб.

– П-по-по-жалуйста, о блаженный Волька ибн Алёша! – ответствовал Хоттабыч и прикрыл свернувшегося калачиком Вольку неведомо откуда появившимся халатом.

Волька уснул, а ковёр-самолёт неслышно пролетал над горами и долинами, над полями и лугами, над реками и ручейками, над колхозами и городами. Всё дальше и дальше на юго-восток, всё ближе и ближе к таинственной Индии, где томился юный невольник Женя Богорад.

Волька проснулся часа через два, когда ещё было совсем темно. Его разбудили стужа и какой-то тихий мелодичный звон, походивший на звон ламповых хрустальных подвесков. Это звенели сосульки на бороде Хоттабыча и обледеневшие кисти ковра. Вообще же весь ковёр покрылся противной, скользкой ледяной коркой. Это отразилось на его лётных качествах и в первую очередь – на скорости полёта. Кроме того, теперь при самом незначительном вираже этого сказочного средства передвижения его пассажирам угрожала смертельная опасность свалиться в пропасть. А тут ещё начались бесчисленные воздушные ямы. Ковёр падал со страшной высоты, нелепо вихляя и кружась. Волька и Хоттабыч хватались тогда за кисти ковра, невыносимо страдая одновременно от бортовой и килевой качки, от головокружения, от холода и, наконец, – чего греха таить! – просто от страха.

Старик долго кренился, по после одной особенно глубокой воздушной ямы пал духом и робко начал:

– О отрок, подобный отрезку луны, одно дело было забросить твоего друга в Индию – для этого потребовалось ровно столько времени, сколько нужно, чтобы сосчитать до десяти, – совсем другое дело – лететь на ковре-самолёте. Видишь, мы уже сколько летим, а ведь пролетели едва одну десятую часть пути. Так не повернуть ли нам обратно, чтобы не превратиться в кусочки льда?

– …И оставить товарища в беде? Ну, знаешь, Хоттабыч, я тебя просто не узнаю!

Через некоторое время Хоттабыч, посиневший от холода, но чем-то очень довольный, снова разбудил Вольку.

– Неужели нельзя дать человеку спокойно поспать! – забрюзжал Волька и с головой накрылся халатом.

Но старик сорвал с него халат и крикнул:

– Я пришёл к тебе с радостью, о Волька! Нам незачем лететь в Индию. Ты меня можешь поздравить: я уже снова умею расколдовывать. Бессонная ночь на морозе помогла мне вспомнить забытое своё мастерство. Прикажи возвращаться обратно, о юный мой повелитель!

– А Женя?

– Не беспокойся! Он вернётся одновременно с нами или даже чуть раньше.

– Тогда не возражаю, – сказал Волька и снова прилёг вздремнуть…

И вот продрогшие, но счастливые пассажиры ковра-самолёта финишировали наконец в том же самом месте, откуда они накануне отправились в свой беспосадочный перелёт.

– Волька! – услышали они тотчас же мальчишеский голос, доносившийся из-под старой развесистой яблони.

– Женька! Ой, Женька!.. Хоттабыч, это ведь Женька! – крикнул Волька и сломя голову помчался к своему приятелю. – Женя, это ты?

– Я, а то кто? Конечно, я.

– Из Индии?

– А то откуда? Ясное дело, из Индии.

– Ой, Женечка, а как ты там очутился?

– А очень просто. Выхожу из кино «Сатурн», и вдруг, понимаешь, вж-ж-ж! – к-а-ак засвистит! Ка-а-ак зашумит! Смотрю, а я уже в Индии… Ты про Кашмирскую провинцию помнишь?

Волька обиженно промолчал.