Старик (СИ)

— Жаль…, - тихо сказал мальчик. — Жаль, что об этом не знали ни я, ни мама. Он не писал, не звонил…

— Ты был ещё маленький тогда. Не хотели травмировать тебя и маму. А сейчас… куда уж деваться… Рано или поздно надо сообщить.

Они ещё погуляли, съездили к старой крепости, только Лёнька молчалив и печален.

У дома попрощались.

— Ну, вы заходите, мама, наверное, будет рада. У меня добрая мама, — сказал Лёнька.

Спустя десять минут старик пил чай в комнате, где жили Градовы. Антонина Эрнестовна мягко и немного растерянно смотрела на гостя, выслушав его грустный рассказ.

А спустя ещё полчаса старик шагал к себе по усыпанному листьями тротуару. Он шагал и чувствовал, что совсем не хочет забирать у Лёньки его душу.

Глава пятая. Эвелина Белевич

Этим вечером выпал снег — казалось, будто снежинки падали с далёких холодных звёзд. Они украсили бело-голубым одеялом кровли домов, тротуары и скамейки. Меж высокими домами с покатыми крышами повисла молчаливая синева и запахло морозом.

Девочка в красной болоньевой куртке сидела на скамейке под фонарём, и снежинки, мелькая в лучах голубым, бронзовым и синим, тихо сыпались ей на плечи. На раскрасневшемся лице, которое щекотали белые пушинки, горели голубые глаза. Светлые локоны выбивались из-под капюшона.

Спустя время девочка стала превращаться в сугроб и застыла под шапкой снега, величественная и красивая, будто снежная королева.

Старик подошёл и тронул её за варежку, с которой посыпались кристаллики снега:

— С тобой всё в порядке?

Девочка глянула недоверчиво, а потом ответила тихим голоском:

— Да, не беспокойтесь.

На мгновение повисла шуршащая тишина. Старик смотрел на девочку, и та добавила:

— Я подругу жду. Всё не идёт и не идёт. Она вообще неповоротливая, медленно одевается…

— Я боюсь, как бы ты не замёрзла, — веско сказал старик.

— Не беспокойтесь! Я с тренировки. Набегалась, мне жарко, — с готовностью объясняла девочка.

— И всё же не сиди так…

— Да я ведь недолго…

— Руки уже, наверное, как ледышки…

— А вот и Лорка ползёт… Ну, я пошла.

Действительно, к ним подошла полненькая, круглолицая девочка в очках с рюкзаком за плечами. Сразу же заговорила укоризненно:

— Элька, а я весь этаж облазила, думала, где ты…

— Я на улицу вышла снежком полюбоваться… Смотри, красота какая…

— Истинное чудо, — произнесла Лора, покосившись на стоящего мужчину. — Но мы бы могли любоваться им вместе…

— Так тебя Элей зовут… Чудесное имя, — сказал старик, улыбаясь.

— Моё полное имя Эвелина, — гордо произнесла девочка под фонарём. — Ну, мы пошли…

Она отряхнула снег с волос, приобретших в свете фонаря цвет топлёного молока.

— Бегите домой, девчонки, а то уже темно, — сказал старик.

Девочки с рюкзачками за плечами двинулись по дорожке, и вдруг Эвелина остановилась, оглянулась и сказала:

— До свидания. И спасибо вам.

— За что? — улыбнулся старик.

— За то, что… остановились… подошли…, - немного смешалась она. — В общем, спасибо… Пока!

— Всего вам доброго! — сказал старик, почему — то уверенный, что вряд ли они ещё так встретятся, чтобы перекинуться парой слов.

Эвелина и Лора быстро пошли по тротуару, потом на светофоре перешли дорогу в вихре кружащих снежинок.

Старик шёл и думал о девочке, а потом в голове появились читанные когда-то слова:

«Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя».

Кто же это сказал и по какому поводу? Вот ведь — запомнилась фраза! А откуда? А она ведь точная! А что если один человек полюбит другого? Разве они не будут теперь одной душой? «Посему человек… прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть».

Дома старик включил компьютер, и экран монитора блеснул голубым. Быстро ввёл нужную фразу. Так и есть! Строка о чуде и душе принадлежала Александру Грину, и тут же был извлечён с полки томик собрания сочинений писателя и пролистан.

Глаза заболели. Сняв очки, переполненный мыслями старик лёг, привычно глядя на гобелен на стене, посвящённый подвигам короля Артура. А за окном, словно бабочки, бились в окно снежинки.

Ночью, почувствовав прилив сил, Марк Себастьян, расправил крылья и вылетел в окно.

Город развернулся перед ним во всей своей готической, белоснежной красоте. Прямые и полукруглые улицы с тускло горящими фонарями, извилистые переулки, дома с красными черепичными крышами, украшенные балкончиками, лепкой и полукруглыми башенками, серые арки, миниатюрные мостики над скованными льдом рукавами реки — всё это было покрыто снежным ковром, бросало на мир тихий дымный свет.

Он постоял на мягкой перине крыши, вглядываясь в тайны зимнего города, вдыхая морозный воздух, а потом полетел над улицами, укрытыми белой шалью.

Его острое зрение позволило ему различить множество существ, радующихся приходу зимы и снегу.