Старики и Бледный Блупер

Разведчики докладывают, что группа реагирования уже в десяти минутах. И сразу же лавина бомб и снарядов обрушивается на обстреливаемые участки с той стороны, где мы наступали, а мы — те, кто оставался в арьергарде, отходим в противоположном направлении.

Добравшись до джунглей, я замечаю Сонг, которая сидит на корточках рядом с тропой и пытается перевязать себе руку. Боеболка с нею рядом, но толку от него нету — он, похоже, в шоке.

Я опускаюсь на корточки и осматриваю руку Сонг. Осколок вонзился в мякоть между большим и указательным пальцами. Осколок похож на стальной акулий зуб, он серебристо-черный, а из раны сочится алая кровь.

Поискав вокруг, обнаруживаю Бодоя Бакси.

Бодой Бакси очищает рану тампоном, потом зажимает осколок блестящими щипчиками. Сонг скрежещет зубами и поскуливает. Я жестко удерживаю ее раненую руку, и Бодой Бакси вытаскивает зазубренный кусок металла. Бодой Бакси быстро перебинтовывает руку и спешит дальше, оказывать помощь другим раненым, вручив мне перед этим маленький бело-синий тюбик с мазью «для ее порезов».

Водой из своей фляжки я обмываю голени и ступни Сонг.

Я досуха вытираю глубокие порезы ее черно-белой клетчатой банданой члена Фронта. Втираю жирную желтую мазь в безобразные глубокие порезы, оставленные колючей проволокой.

Пока я перевязываю голени и ступни Сонг трофейными медпакетами, мимо нас проводят четырех пленных американцев, которых ждет «Ханойский Хилтон». Их руки связаны за спиной проводами, а от шеи до шеи тянется веревка. Пленные спотыкаются и наталкиваются друг на друга. Они замечают меня. Их ведут дальше, а они все оборачиваются и пялятся на меня, и, в крайнем удивлении, отказываются верить глазам своим. Первые двое пленных — офицеры-спецназовцы. Оба замыкающих старше сорока, на них новенькая тропическая форма без нашивок и знаков различия, оба слишком бледны и мясисты для служак-подполов. Встречал я таких — шпиены. Мальчики на побегушках, а корчат их себя Господа Бога. Они глядят на меня как на привидение.

Я помогаю Сонг подняться, и мы прислушиваемся к выкрикам. Когда до нас доносится «Хоабинь», мы воссоединяемся с командиром Бе Данном и хоабиньскими бойцами.

* * *

Потери наши невелики. Один из братьев Нгуен, Нгуен Ба убит, тело его разнесено в клочья, испарилось. Другой из братьев Нгуен, Нгуен Мот, лежит без сознания в гамаке, который несут близняшки Фуонг. Его правую руку оторвало по локоть, обрубок аккуратно перебинтован. Третий из братьев Нгуен, Нгуен Хай, идет рядом с гамаком и держит брата за руку.

Приходится долго, громко и энергично убеждать Боеболку, прежде чем мне удается наконец мотивировать его выдвинуться по тропе. Боеболка превратился в зомби, почти безнадежный случай пациента с тысячеярдовым взором.

Мы с командиром Бе Даном укладываем Сонг на гамак, поднимаем и несем.

Над миром позади встает рассвет, а мы тем временем растворяемся глубоко в джунглях с трехслойным лиственным покровом, в которых царит ночь, в которых всегда ночь.

* * *

В глубине парящей сырой тьмы влажного тропического леса мы выбираемся с темной тропы на речной берег. В вонючей речной воде квакают и булькают невидимые лягушки-быки.

Сквозь приземный туман движется призрак-гигант, это орудие везут на спине слона.

Мы слышим голоса и шум, издаваемый людьми, роющими землю.

Начинается дождь. Капли дождя глухо бьют в черную землю, и большие тропические растения задевают наши руки и лица. Тропические растения мокрые, они блестят под светом луны, и шевелятся, становясь похожими на живые существа. Сквозь дыры в тройном покрове проглядывает грязно-лимонная луна. Видны тучи и черное металлическое небо.

Мы плетемся мимо древней осыпающейся пагоды, руин буддистского храма, построенного людьми, что дали когда-то отпор Кублай-хану с его Золотыми ордами. Пагода светится во тьме костяной белизной. Разрушенные стены поглощаются ползучими тропическими лианами. Внутри пагоды, на ложе из красных кровельных черепиц восседает бронзовый Будда, позеленевший от времени и покрытый ржавчиной, с толстым животом и улыбкой на лице.

Каменная лестница спускается от пагоды и заходит в реку. Усталые солдаты Армии освобождения, голые по пояс, с костлявыми коленками, похожие на заляпанные грязью скелеты, расселись на корточках на растрескавшихся каменных ступенях и ловят рыбу, привязав черные лески к большим пальцам рук.

Дальше по берегу раздается смех мужчин и женщин. Раскачиваются фонари, под светом которых голодные бойцы Фронта плещутся и спотыкаются, накалывая на гарпуны гигантских лягушек-быков.

Легкораненые бойцы кланяются и предлагают нам суп из лягушек или жареные лягушечьи лапки в бамбуковых мисках — горячие, ароматные. Улыбаясь, поблескивая золотыми зубами, они помахивают еще живыми лягушками перед нашими лицами. Лягушки-быки бледно-зеленого цвета; их лапки связаны черными веревочками, и здоровенные они как пушечные ядра.

Мы кланяемся и говорим «спасибо» нашим товарищам братьям и сестрам, но продолжаем свой путь, думая лишь о том, до чего нам хочется оказаться снова в родной деревне, где мы сможем ходить по нашим собственным полям.