Старики и Бледный Блупер

Тигриный Глаз поднимает руку, и люди замолкают. Люди глядят на меня и мою форму с любопытством, страхом и ненавистью, пока Тигриный Глаз не объясняет им, кто я таков — Баочи, Чиенси Май, друг.

Командир Бе Дан и отделение чиенси проталкиваются сквозь толпу, пихая в спину комендор-сержанта морской пехоты средних лет. Сранни-Ганни голый, во рту кляп, руки за спиной перекинуты через бамбуковый шест и связаны. Он тяжело дышит, потеет как свинья, поскуливает.

Нгуен Хай и командир Бе Дан берутся за концы бамбукового шеста под руками Сранни-Ганни, и приподнимают его. Они опускают его в яму глубиною фута три.[226]

Тигриный Глаз подходит к яме и глядит сверху вниз на Сранни-Ганни. Она приветствует его: «Monsieur le Sargent». Затем переходит на английский: «Ты должен заплатить народу кровью».

Тигриный глаз обращается к собравшимся селянам по-вьетнамски: «Когда-нибудь война закончится. Американцы оставят нас с миром. Американские солдаты отплывут от берегов Вьетнама, чтобы как чума пасть на какую-нибудь другую маленькую страну, страну послабее, страну, жители которой — не крепкие бойцы, но люди, которых можно покупать и продавать как скот. Пускай американцы до луны добрались, но им никогда не сломить воли вьетнамского народа. Наш дух силен, и сопротивление делает нас братьями и сестрами. Американские бомбы могут убивать нас, мужчин и женщин, но никакой захватчик никогда не сможет уничтожить нас как народ, пока мы будем защищать наших детей как подобает».

Селяне сходятся в полукруг, у некоторых в руках факелы из рисовой соломы, смоченной битумом.

Близняшки Фуонг выводят вперед толстого вьетнамца в белой рубахе, белых штанах и белых туфлях. Близняшки Фуонг пинками ставят его, со связанными руками и завязанными глазами, на колени. Мужчина умоляет и плачет. Когда его плач ни к чему не приводит, он начинает плеваться и ругаться. Где-то в глубине толпы какая-то женщина начинает вопить и вырываться из рук селян, которые держат ее на месте. Невозможно понять, вопит эта женщина, гневаясь на мужчину в белом, или желая его защитить.

Дровосек выходит вперед. Он поднимает руки над головой и тут же опускает. В свете факелов горячим серебром мелькает кривой клинок ятагана, который отрубает толстяку голову. Голова укатывается в тень. Тело оседает вперед, ноги корчатся в судорогах и дергаются. Кровь с напором выбрасывается из обрубленной шеи, сильно и обильно. Черная лужа крови впитывается в песок.

Близняшки Фуонг берутся за бамбуковый шест под руками Сранни-Ганни и вытаскивают его из ямы. Они грубо волокут его на край опушки и привязывают к пальме. Вытягивают бамбуковый шест и высвобождают руки, разрезая путы.

К деревую прибывает огневая группа из двенадцатилетних девчонок с молотками. Две девчонки тащат деревянные колодезные ведра. Они ставят ведра верх дном и встают на них. Пока Сранни-Ганни пытается вырваться, выпучив глаза и исходя воплями под кляпом, четверо девчонок приколачивают гвоздями к дереву его руки и ноги.

Еще одна девчонка выходит вперед. Девчонка высокая, с белой кожей. Она движется очень медленно, стройная, грациозная, красивая. На ее безупречном лице — ни одной азиатской черты. Классическая голубоглазая рыжеватая блондинка с манящими глазами, раздувающимися ноздрями и капризно выпяченной нижней губой. Зовут ее Ангелочек. В шалмане Сранни-Ганни она звезда, приманка для публики.

На Ангелочке расшитые стекляшками джинсы, кроссовки «Адидас» и желтая майка, растянутая тяжелыми круглыми грудями. На майке красуется надпись «БОГАТАЯ СУЧКА» из блесток, которые посверкивают в мерцающем свете факелов. На шее болтаются длинные бусы из розовых пластмассовых шариков.

Сранни-Ганни глядит на Ангелочка. Глаза его полны слез, он плачет, ничего не может понять. Он глядит на Ангелочка так, словно узрел богиню во сне. Потом отводит взгляд от Ангелочка и замечает меня, встречается со мной глазами, пялится на мое лицо и форму армейского капитана.

Ангелочек протягивает руку и дотрагивается до щеки Сранни-Ганни, вытаскивает кляп, склоняется к нему настолько близко, что он может ощутить запах дешевых духов между ее грудями, так близко, что от ее горячего дыхания толстые стекла очков затуманиваются. Она целует его в губы своими безупречными губами, тесно прижимается к нему своим безупречным телом.

Удивленное выражение на лице Сранни-Ганни сменяется гримасой ужаса. Он дергается, вопит, скулит, стонет, кашляет, охает, и снова вопит.

Поздно, однако.

Ангелочек поворачивается и демонстрирует зрителям-селянам окровавленный нож в окровавленной руке. В другой руке — ее трофей, кровавый кусок розовой плоти.

Она показывает его Сранни-Ганни. Когда она показывает его, глаза Сранни-Ганни пытаются выскочить из орбит. Он пытается завопить, изо всех сил пытается завопить, но не в силах издать ни звука.