Старина четвероног

Большинство молодых исследователей терзаются этой проблемой; а ведь чтобы ее решить, достаточно вспомнить, что научные исследования оплачивают рядовые люди и они вправе знать о результатах этих исследований. Лишь меньшая часть человечества может заниматься наукой, и не надо сомневаться в том, что все ею интересуются и с увлечением следят за новыми ее достижениями. Еще одно проявление интеллектуального снобизма — утверждение, будто современная наука недоступна разуму простого человека. Все зависит от изложения. Исключая разве что высшую математику, нет ни одной области науки, о которой простой читатель не мог бы получить общего представления, если объяснение будет достаточно популярным.

Так или иначе, в вопросе о печати мне пришлось уступить. Когда правление Ист-Лондонского музея услышало от мисс Латимер всю историю, попечителям сразу захотелось использовать этот факт в интересах музея. Сенсационная весть о столь выдающемся открытии была бы крайне выгодной любому учреждению, и тут я просто не мог спорить. По просьбе правления я согласился принять репортера и дать ему информацию.

Важное открытие произвело на репортера большое впечатление. Он не только задал много вопросов, но приходил ко мне вновь и вновь, пока мы оба не согласились, что статья правильно освещает все события. Затем он попросил разрешения сфотографировать рыбу. Я решительно отказал, чем поверг репортера в смятение. Он уверял, что без фотографии ценность статьи намного снизится, я же возразил, что он и без того будет автором материала, который обойдет весь мир. А основания для отказа у меня были серьезные.

Если вы считаете, что открыли новый для науки организм (а ошибиться тут очень легко), то ему надлежит дать наименование. Мало того, необходимо либо описать достаточно характерные признаки, чтобы экземпляр можно было опознать, либо присовокупить хорошую иллюстрацию, а лучше всего и то, и другое. Если, как это часто случается, два человека одновременно опишут новый организм, приоритет принадлежит тому, чье сообщение будет опубликовано первым, и впредь организм всегда будет носить данное им наименование с указанием фамилии описавшего. Так, целакант называется Latimeria chalumnae J. L. В. Smith. Однако и в науке бывают случаи «пиратства», и если вы неосторожно опубликуете снимок какой-нибудь биологической редкости без наименования, то рискуете, что вас кто-нибудь опередит. Напечатай я в газете фото «безымянного» целаканта, и он мог бы навсегда войти в науку, скажем, как Neoundina moderna. О. L. Roger.

Поэтому, когда меня вынудили согласиться на публикацию в печати, я твердо решил: сообщу любые подробности, но снимков, насколько это зависит от меня, газеты не получат. Мне хотелось сделать все должным образом. Первое изображение целаканта вместе с кратким описанием я предназначал для научного журнала (в данном случае им оказался лондонский «Нейчер»). Мисс Латимер заверила меня, что никому не разрешала фотографировать экземпляр и никто не мог сделать это без ее ведома. Вряд ли, сказала она, кому-либо пришло в голову охотиться за фотоснимками рыбы — ведь никто не подозревал, какое это удивительное создание.

...Мой репортер был очень настойчивым человеком. Потерпев неудачу со мной, он атаковал мисс Латимер, Она оказалась покладистее и предложила компромиссное решение. С большой неохотой я пошел на то, чтобы он сделал снимки, при условии, что фотографии будут напечатаны только в «Ист-Лондон Дейли Диспатч». Репортер дал такое обещание в присутствии мисс Латимер, моей жены и меня самого. После этого чучело вынесли из помещения, и он сделал несколько снимков. Я просил его показать мне все негативы, однако получилось так, что я их не увидел, и не знаю, как они вышли.

Так или иначе, две отличные фотографии были напечатаны в «Дейли Диспатч» 20 февраля 1939 года как единственные в мире.

А через несколько дней после того, как я вернулся в Грейамстаун, мне позвонили из одной дурбанской газеты и сказали, что некий житель Ист-Лондона предложил им фотографию целаканта. Я был немало озадачен и тотчас написал мисс Латимер.

Следующим сюрпризом был звонок от одного друга из Англии, который сказал, что я иду на большой риск, позволяя публиковать снимки рыбы без наименования. Оказалось, что фотографии поступили во многие английские газеты, большинство которых посчитало их мистификацией. Из Лондона пришла телеграмма: меня торопили «окрестить» целаканта. Как уже говорилось, я давно избрал наименование — Latimeria chalumnae — и об этом теперь сообщил для печати. Происшествие с фотографиями сильно меня обеспокоило, но я был слишком занят, чтобы расследовать, как все получилось. А несколько лет спустя я прочитал в одной газете, что энергичный репортер заслужил похвалу за расторопность, с. какой раздобыл сенсационные уникальные снимки; он заработал на них немалую сумму и все еще получает гонорар. Газета не жалела красок: получалось, что прозорливый репортер догадался сфотографировать целаканта, когда того только доставили на берег!