Старинные гербы российских городов

Стараясь сосредоточить рисунки гербов, в архиве Герольдмейстерской конторы, Адодуров рассылал о них запросы в различные ведомства, например в Военную коллегию, с просьбой сообщить, «что сделано по сочиненному графом Сантием гербовнику, на знамена гербы учреждены ли и конфирмованы ли. И если учреждены и конфирмованы, то те гербы и происходящее в том дело были бы присланы в Герольдмейстерскую контору». Из Военной коллегии в 1745 г. прислали знаменной гербовник. Его перерисовали лучшие живописцы Герольдмейстерской конторы. Теперь на запросы того или иного ведомства о гербе города Герольдия всегда могла дать положительный пли отрицательный ответ. Например, Монетная канцелярия дважды, в 1746 и 1756 гг., обращалась по поводу городских гербов для клейм. Рисунки гербов, скопированные с присланного знаменного гербовника, туда отослали, и в 40—60-е годы согласно им были сделаны клейма с гербами городов: Архангельска, Астрахани, Великого Устюга, Владимира, Вологды, Вятки, Галича, Казани, Москвы, Нижнего Новгорода, Новгорода, Орла, Санкт-Петербурга, Ростова, Рязани, Саратова, Смоленска, Соликамска, Суздаля, Твери, Углича, Ярославля.

Любые рисунки гербов, которые Военная коллегия намеревалась изобразить на знаменах новых полков, Адодуров должен был «рассмотреть, в силу ль герольдических регулов на знамена сочинены, и по рассмотрению, доложить Сенату». Вот какие изъяснения по поводу гербов составлял Адодуров. Например, в «ызъяснении на герб Кюменегорскому полку» отмечалось, что рисунок герба сочинен в трех вариантах «для разного употребления»: на полковой печати, на знаменах полка, на предметах амуниции. В основе герба лежит одна и та же фигура — «в золотом поле красный натянутый лук со стрелою того же цвету, к правой стороне поперек щита обращенною, у которой копейцо и перья, також и тетива у лука черные, с красною вершиною щита и изображенною в пей золотою императорскою короною». Необходимо было сочетать в гербе определенные цвета: «вышепоказанным фигурам приложены здесь и определенные приличные им цвета, посредством которых сие изображение надлежащий вид герба получает»; надписей же герб «при себе не имеет». Надпись вокруг герба могла быть лишь в том случае, если он помещался на полковой печати, — «Печать Кюменегорского полку».

Подробное разъяснение геральдической специфики должно было показать, что составление гербов в Герольдмейстерской конторе ведется на научной основе, профессионально, в соответствии с возложенными на нее обязанностями.

Адодуров вел переписку и с Иностранной коллегией, требуя от нее «всего государства гербовники, как городам, так и прочих, какие у них обретаются фамилиям гербы». Писал он и в Москву, — в Разрядный архив, который некогда осматривал Санти, доносивший в Сенат, что «во многих сундуках лежат и гниют старые дворянские списки и другие разрядные дела». В Москве же, по его просьбе, отыскали и подмастерья Герольдмейстерской конторы П. Гусятпикова. Предполагалось, что некоторые рисунки Санти хранятся у него.

Словом, как бы мы сейчас сказали, Адодуров решил сначала подготовить базу для своей герботворческой деятельности. И, как оказалось, не напрасно. Елизавета Петровна, в 1741 г. придя к власти, едва ли не первым делом издала указ «Об учреждении Лейб-кампании», согласно которому Герольдмейстерской конторе надлежало нарисовать, во-первых, генеральный герб лейб-кампанцев, во-вторых, составить и нарисовать более 300 индивидуальных гербов и дипломов личному составу гренадерской роты Преображенского полка. Гвардейцы, как известно, возвели ее на престол.

Организатором работы над лейб-кампанскими гербами стал Адодуров. Он же на первых порах и составлял гербы, даже рисовал их.

В связи с таким большим заказом Адодуров потребовал от Сената увеличить штат художников в Герольдмейстерской конторе до десяти человек. Постепенно он достиг и даже превысил это число, а в 1748 г. была организована специальная Рисовальная палата, где от зари до зари трудились два десятка мастеров, подмастерьев и учеников над рисунками гербов прямо-таки ювелирной работы. Надо сказать, что Адодуров старался показать себя с лучшей стороны, выполняя императорский заказ, эксплуатируя живописцев.

Художники должны были приходить в мастерскую в седьмом часу пополуночи и выходили в шестом, а иногда в восьмом часу пополудни. Манкирование занятиями преследовалось строго: вычетом из жалованья, арестом и другим наказанием. В 1748 г. в одной из записей читаем: «Копииста Суслова и ученика Ивана Токарева за нехождение их в рисовальную палату высечь батожьем и о том к экзекуторским делам дать известие».