Старинный орнамент везенья

В общем, в Париж Тимофей Чернов улетал еще чужаком. В прощальных напутствиях и во взглядах, которыми обменивались Коляныч и Ассан, чувствовалась напряженность и настороженность. «Счастливчик, ты смотри, если что, я тебя из-под земли достану», – Коляныч улыбался фальшиво-добродушной улыбкой, и от этого, несмотря на тридцатиградусную жару, в жилах стыла кровь, и уточнять, что означает «если что», не хотелось, а хотелось послать этих двоих куда подальше. Но поступить так Тим не мог. Он был ответственным и порядочным, его так воспитали. Только однажды он совершил проступок, за который ему до конца дней будет стыдно, и повторения он не допустит ни за что на свете.

И Тим не допустил, там, во Франции, сделал все в лучшем виде. Вот за это «в лучшем виде» встречали его уже как своего, как полноправного члена команды. Больше не было настороженных взглядов и фальшивых улыбок. Были по-мужски сдержанные рукопожатия и одобрительные похлопывания по спине. Была веселая попойка в неизвестном Тиму кабаке. И во время этой попойки, в промежутках между стаканами виски, Коляныч и Ассан учили его жизни. Не бизнесу и этикету, а очень простым и очень мужским фишкам. Например, как пить, не пьянея, как метать дротики, играть в кости и кадрить девчонок.

С костями и выпивкой дело шло не так хорошо, как хотелось бы, а вот в метании дротиков у Тима обнаружился явный талант. Да и девчонки – чего уж там – смотрели на него очень даже благосклонно. Девчонок не смущала ни его «ковбойская» рубашка, ни отстойные брюки со стрелками. Девчонкам нравились его отросшие волосы и чистые выразительные глаза. Они говорили, что у Тима глаза ангела, присаживались к нему на колени и подолгу всматривались в его лицо. А ему было неловко и маетно, и руки свои он не знал куда пристроить. Девчонки смеялись и называли его то ангелочком, то Счастливчиком, то Лапочкой. А Ассан и Коляныч ржали и отпускали похабные шуточки. И в атмосфере веселья и бесшабашности Тим незаметно для себя расслабился.

Виски больше не казалось ему подкрашеным самогоном. Призывные улыбки девчонок больше не смущали и не вгоняли в краску. А руки как-то сами собой пристраивались на гибких талиях и точеных бедрах соблазнительниц. И когда высокая мулатка с глазами чернее ночи и губами цвета переспелой вишни поманила Тима за собой, он не раздумывал. Он уже взрослый, он в команде, в кармане у него без малого две тысячи долларов, так Коляныч оценил его поездку во Францию, а прошлое не имеет никакого значения. Тимофей Чернов здесь, в Сенегале, переродился в Счастливчика Тима, отчаянного, удачливого, любящего веселье и женщин.

Чем-то он мулатку зацепил. Она потом еще долго не давала Тиму уснуть, гладила по влажным волосам, всматривалась в глаза, что-то шептала на непонятном, певучем языке. Он отключился под аккомпанемент этих чужих слов. Ему снились яркие сны. В этих снах были все: и Коляныч, и Ассан, и мулатка, имени которой он так и не удосужился узнать, и он сам, отчаянный, удачливый Счастливчик Тим. А утром, когда Тим проснулся, оказалось, что нет никакой мулатки с глазами чернее ночи и губами цвета переспелой вишни. Приснилось? Примерещилось?

Он уже решил было, что примерещилось, когда обнаружил на своей шее медальон – прощальный подарок девушки из ночных видений. На бронзовом диске маленьким блестящим смерчем сворачивалась спираль; медальон выглядел одновременно примитивно и завораживающе. И снимать его совсем не хотелось…

Ассан долго рассматривал сначала медальон, потом Тима.

– Это талисман, – сказал, наконец, – не снимай его, Счастливчик, он приносит удачу.

Почему-то Тим так и думал, чувствовал, что это не простая побрякушка, а что-то особенное.

– Ты веришь в такие вещи? – спросил небрежно, не хотел, чтобы Ассан понял, что сам он верит безоговорочно.

– Это очень сильный амулет. Я, честно говоря, удивлен, что она отдала его тебе.

– Не веришь в мою чертовскую привлекательность?

– Такой амулет надевают на шею человеку, который ходит по краю, – сказал Ассан без тени улыбки, – человеку, помеченному смертью.

– Я помечен смертью? – В животе вдруг стало холодно. Волосы на загривке зашевелились.

Ассан пожал плечами:

– Она так решила.

– А кто она такая, черт побери?!

– Не знаю. Это же ты провел с ней ночь, а не я.

– Я даже лица ее вспомнить не могу. – Тим взъерошил волосы. – Глаза, губы помню, а больше ничего. Она еще шептала что-то непонятное. Я уснул, а она ушла.

– Они всегда уходят.

– Кто?

Ассан снова пожал плечами.

– И что мне теперь делать с этой штуковиной? – Тим посмотрел на амулет.

– Носи его, Счастливчик.

– Думаешь, поможет?

– Не повредит – это точно.

Вот и приплыли! Тим как-то уже свыкся с мыслью, что он счастливчик, баловень судьбы, а тут оказывается, что он помечен смертью. Бред какой-то.