Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

— Позолоту-ту сби-и-ил, ах, позолоту-ту сгубил! Ах, пропа-а-ла вся краса-а!..

— Каку таку позолоту!?

— Ведь нас позолотили, мы сидели да сохли-и.

— Да это на вас золото??? Зеркало сюда!..

Ваньки-маньки бежат с зеркалом. Смолены-ти рожи глаза розлепили, себя увидали, одночасно їх в омморок бросило.

Полчасика полежали, опять в уме сделались. Друго запели:

— Держите вора-мазурика!.. Хватайте бродягу!

Царь кулаками машется:

— Сказывайте, как дело было.

Вот те в подолы высморкались, утерлись, рассказывают… Царь слушал, слушал и сам заплакал:

— Он это! Он, злодей Капитонко, мне назлил… Он, вор, меня и из города выманил. Не семья теперь, а мостова асфальтова! Ишь, пеком-то вас как сволокло… Охота народ пугать, дак сами бы сажи напахали, да розвели, да и мазали хари-ти… Дураки у меня и начальники. Кланяться пришли… Взяли бы да из пожарного насоса дунули по окнам-то. Холеры вы, вас ведь теперь надо шкрапить…

— Ничего, папенька, мы шшолоку наварим и пусть поломойки личики наши кажно утро шоркают.

Царь побегал, побегал по горницы, на крыльцо вылетел.

Народишко, который ради скандалу прибежал, с крыльца шарахнулся.

Царь кричит:

— Стой! Нет-ли человека, кто мужика со смолой в рожу видел?

Выскочили вперед две торговки, одна селедошница, друга с огурцами.

— Видели, видели! Мушшина бородатой в сертуке туда полез с туесом, а обратной порозной.

— В котору сторону пошел?

— А будто по мосту да в Заречье справил.

— Тройку коней сюда! — царь кричит.

Тройку подали. Царь с адъютаном сел, да как дунули, дунули, только пыль свилась, да народ на карачки стал. Через мост к зарецким кабакам перепорхнули. Катают туда сюда: спрашивают про Капитонка.

— Тут?

— Нет, не тут.

— Тут?

— Нет, не этта!

Буди в К анской мох мужиченко провалился… А Капитонко, ведь, там и был. Учуял за собой погоню, бороду, метлу-ту, отвязал, забежал в избушку. Там старуха самовар ставит, уголье по полу месит.

— Та, бабушка, с чем тут?!

— Чай пить средилась. А ты хто?

— Чай пить?! Смертной час пришел, а она чай пить… Царь сюда катит, он тя застрелит.

— Блаhодетель, не оставь старуху!

— Затем и тороплюсь. Скиновай скоре сарафанишко да платок, в рогозу завернись, да садись под трубу заместо самовара.

Живехонько они переменились. Капитонко уж в сарафане да в платке по избы летат, самовар прячет, бабку в рогозу вертит, на карачки ей ставит, самоварну трубу ей на голову нахлобучил:

— Кипи!

Тут двери размахнулись, царь в избу. Видит старуха окол печки обрежаїтся:

— Бабка, не слыхала, этта мужик в сертуке мимо не ехал?

А Капитонко бабьим голосом:

— Как не видеть! Даве мужик мимо порхнул, дак пыль столбом.

— В котору сторону?

— Не знай, как тебе россказать… Наша волось — одны болота да леса. Без провожатого не суниссе.

— Ты-та знаш место?

— Родилась тут.

Бабка, съезди с моїм адъютаном, покажи дорогу, найди этого мужика… А я тут посижу, боле весь росслаб, роспался… Справиссе с заданием, дак обзолочу!

Мазурик то и смекат:

«Золотить нас не нать, а дело состряпам».

— Сидите, грейте тут самоварчик, мы скоро воротимся, чай пить будем.

Капитонко в платок рожу пуще замотал да марш в царску коляску. Только в лесок заехали, эта поддельна старуха на ножку справилась, за адъютана сграбилась да и выкинула его на дорогу; вожжи подобрала, да только Капитонка и видели.

А царь сидит, на столе чашки росставлят. Бедна старуха под трубой, ни гу-гу.

На улице и темнеть стало. Царю скушно:

— Што эко самовар-от долго не кипит?

Его величесво трубу снял, давай старухе уголье в рот накладывать… Удивляется, што такое устройсво. Потом сапог скинул, бабки рожу накрыл, стал уголье раздувать. Старуха со страху еле жива, загудела она, зашумела, по полу ручей побежал… Царь забегал:

— Ох-ти мне! Самовар-от ушол, а їх чай пить нету. Скоре надо заварить…

Хотел самовар на стол поставить.

— На! Где ручки-те?

Старуху за бока прижал, а та смерть шшекотки боїтся; она как взвизгнет не по хорошему… И царь со страху сревел да на шкап. А старуху уж смех одолил. Она из рогозы вылезла.

— Ваше величие, господин анператор! Не иначе, што разбойник-от этот и был. Как он нас обех обмакулил, омманул…

Ночью царь задами да огородами пробрался домой, да с той поры и запил, бажоной.

А Капитонко этот в заграницу на тройки укатил и поживат там, руки в карманах ходит, посвистыват.

Эта сказка прерывалась безудержным смехом. Простодушный, он лишь способствовал крепкому и сладкому сну на вольном воздухе. Так закончился день сказок о любовных утехах и изменах.

День третий. Волшебные сказки

Московка открыла глаза, разбуженная громким и решительным оповещением Скомороха:

— Ситух а!

И вытерла мокрое лицо. Сеялся мелкий и вялый, нерешительный дождик, а все небо было затянуто серой, нежной пеленой. Московка по привычке, усвоенной с детства, огорчилась — дурная погода, но все просыпающиеся радовались: пароход снимется с мели.

— В Верховьї давно, верно, дожжи-ти, — пришла вода!

И Скоморох указал на вчерашние обнаженные полоски песку, — сегодня их затянуло водой.

Стали заботиться, как провести день под дождем, а может и ночь.

— Нать вешши из пешчорки рыть да там огонем разживить.