Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

— Мама я змея купил.

Матка язык с перепугу заронила. На стол забежала. Только руками трясет. А змея затенулась под печку и говорит:

— Ваня, я этта буду помешшатьсе, пок амес хор оша квартира не отделана.

Вот и стали жить. Собака бела, да кошка сера, Ванька с мамкой, да змея Скарапея.

Мать этой Скарапеї не залюбила. К обеду не зовет, по отчесву не величат, їмени не спрашиват, а выйдет змея на крылечке посидеть, дак матка Ванькина ей на хвост кажной раз наступит. Скарапея не хочет здеся жить:

— Ваня, меня твоя мама очень обижат. Веди меня к моєму папы!

Змея по дороги и Ванька за ей. Змея в лес — и Ванька в лес. Ночь сделалась. В темной дебри стала перед їма высока стена городова с воротами. Змея говорит:

— Ваня, я змеіного царя дочерь. Возьмем извошшыка, поедем во дворец.

Ко крыльцу подкатили, стража чесь отдает, а Скарап ея наказыват:

— Ваня, станет тебе мой папа деньги наваливать, ты ни копейки не бери. Проси кольцо однозол отно, волшебно.

Змеїной папа не знат, как Ваньку принеть, куда посадить.

— По настояшшему, говорит, вас, молодой человек, нать ба на моей дочери женить, только у нас есь кавалер сговореной. А мы вас деньгами отдарим.

Наш Иванко ничего не берет. Одно поминат кольцо волшебно. Кольцо выдали, рассказали, как с їм быть.

Ванька пришел домой. Ночью переменил кольцо с пальца на палец. Выскочило три молодца:

— Што, новой хозеин, нать?

— Анбар муки нать, сахару-да насыпьте, масла-да…

Утром мати корки мочит водой да сосет, а сын говорит:

— Мама, што печка не затоплена? Почему тесто не окатываш? До ночи я буду пирогов-то ждать?

— Пирого-ов? Да у нас год муки не бывало. Очнись!

— Мама, обуй-ко глаза-те, да поди в анбар!

Матка в анбар двери розмахнула, да так головой в муку и ульнула.

— Ваня, откуда?

Пирогов напекли, наелись, в город муки продали, Ванька купил себе пинжак с корманами, а матери платьё модно со шлейфом, шляпу в цветах и в перьях, и зонтик.

Ах, они наредны заходили: собачку белу, да кошку Машку коклетами кормят.

Опять Ванька и говорит:

— Ты што, мамка, думаш, я дома буду сидеть да углы подпирать?.. Поди, сватай за меня царску дочерь.

— Брось пустеки говорить. Разве отдадут из царского дворца в эдаку избушку?!

— Иди сватай, не толкуй дале.

Ну, Ванькина матерь в модно платье средилась, шляпу широкоперу нал ожила и побрела за реку, ко дворцу. В полату зашла, на шляпы кажной цветок тресется. Царь с царицей чай пьют, сидят. Тут и дочь невеста придано себе трахмалит да гладит. Наша сватья стала середи избы под матицу:

— Здрасте, ваше велико, господин амператор. У вас товар, у нас купец. Не отдаїте-ли вашу дочерь за нашего сына взамуж?

— И кто такой ваш жоних? Каких он родов, каких городов и какого отца сын?

Мать на ответ:

— Роду кресьенского, города вашего, по отечесьву Егорович. Царица даже чай в колени пролила:

— Што ты, сватья, одичала?! Мы в жонихах как в сору каком роемся-выбираем, дак подет-ли наша девка за мужика взамуж?

— Пускай вот от нашего дворца да до вашего крыльца мост будет хрустальной. По такому мосту приедем жанихово житье смотрять.

Матка домой вернулась невесела: собаку да кошку на улицу выкинула. Сына ругат:

— Послушала дурака, сама дура стала. Эстолько страму схватила…

— На! Неужели не согласны?

— Обрадовались… Только задачку маленьку задали. Пусь, говрят, от царского дворца да до жанихова крыльца мост будет хрустальной, товда придут жанихово житье смотрять.

— Мамка, это не служба, а службишка. Служба вся впереди.

Ночью Иванко переменил кольцо с пальца на палец. Выскочило три молодца:

— Што, новой хозеин, нать?!

— Нать, штобы наша избушка овернулась как бы королевскима палатами. А от нашего крыльца до царского дворца мост хрустальной, и по мосту машина ходит самосильно.

Того разу, со полуночи за рекой стук пошел, робота, строїтельсво. Царь да царица спросонья слышат, ругаются:

— Хал ера бы їх взела с їхной непрерывкой… То суботник, то воскресник, то ночесь робота…

А Ванькина семья с вечера спать валилась в избушке: мамка на печки, собака под печкой, Ванька на лавки, кошка на шешки. А утром прохватились… На! Што случилось!.. Лежат на золоченых кроватях, кошечка да собачка ново помешшенье нюхают. Ванька с мамкой тоже пошли своего дворца смотрять. Везде зерькала, занав есы, мебель магазинна, стены стеклянны. День, а ланпы горят… Толь боhато! На крыльцо выгуляли, даже глаза зашшурили. От їхного крыльца до царского дворца мост хрустальной, как колечко светит. По мосту машинка сама о себе ходит.

— Ну, мама, Ванька говорит, оболокись помодн еда поди зови анператора этого дива гледеть. А я, как жаних, на машинки подкачу.

Мама сарафанишко сдернула, барыной наредилась, шлейф роспустила, зонтик отв орила, ступила на мос, ей созади ветерок попутной дунул, — она так на четвереньках к царскому крыльцу и съехала. Царь да царица чай пьют. Мамка заходит резво, глядит весело:

— Здрасте. Чай да сахар! Вчерась была у вас со сватаньем. Вы загадочку задали: мос состряпать. Дак пожалуйте роботу принимать.

Царь к окошку, глазам не верит:

— Мост?! Усохни моя душенька, мост!..

По комнаты забегал: