Стархэвен

Рядом с субэфирным передатчиком была смонтирована установка обычной радиосвязи, применявшаяся для сообщения внутри планетарной системы. Глядя на бледно–зеленый шар Земли, он включил радиопередатчики. В ответ послышался только шум атмосферных помех. Затаив дыхание, он ждал. Ждал те первые слова, которые он услышит, слова, которые будут произнесены на земном языке. Его охватило сомнение: поймут ли люди его англо–корвинский диалект?

Ведь как–никак прошла почти тысяча лет с тех пор, когда была основана колония на Корвине, и более пятисот лет с той поры, когда обитатели этой планеты остались без каких–либо контактов с материнской планетой. За пятьсот лет языки могли довольно сильно измениться.

Внезапно в кабине его корабля раздался мужской голос:

— Наземная станция Прима–два. Кто на связи?! Говорите! Говорите!

Эвинг улыбнулся, ему были понятны услышанные им слова.

— Вызывает одноместный корабль. На связи с Землей корабль Свободной планеты Корвин. Я нахожусь на устойчивой орбите на расстоянии пятидесяти тысяч километров от поверхности Земли. Прошу разрешение на посадку в точке, координаты которой мне будут указаны.

Наступило длительное молчание, настолько длительное, что его никак нельзя было объяснить временной задержкой, вызванной конечной скоростью распространения радиоволн в околоземном пространстве.

«Может быть, — подумал Эвинг, — я говорю слишком быстро или мои слова потеряли свое истинное значение для современных землян?»

Однако в конце концов ответ все же пришел:

— Какая, вы сказали, свободная планета?

— Корвин. Эпсилон 12 Большой Медведицы. Бывшая колония Земли.

Снова наступила пауза.

— Корвин… Корвин. О, я полагаю, что вы вполне можете совершить посадку. Каков тип корабля? С искривляющим пространство приводом?

— Да, — ответил Эвинг. — С фотонным ускорителем, разумеется. И ионно–лучевыми двигателями для полета в атмосфере.

— Ваши фотонные ускорители радиоактивны? — спросил земной собеседник.

Захваченный врасплох путешественник на мгновение задумался. Затем, нахмурившись, произнес в микрофон:

— Если вы имеет в виду радиоактивность в обычном смысле, то есть излучение тяжелых частиц, то нет. Фотонные ускорители просто превращают… — он задумался. — Следует ли мне подробно все объяснять или нет?

— Нет. Не торчать же вам весь день на орбите. Если ваш корабль нерадиоактивный, то валяйте, спускайтесь. Сейчас я вам дам координаты места посадки.

Эвинг тщательно переписал возникшие на экране цифры, повторил их с помощью клавишного устройства — с целью правильности приема, поблагодарил землянина и дал отбой связи. Затем он ввел полученные координаты в бортовой компьютер.

В горле у него пересохло. Его что–то беспокоило, было нечто такое в самом тоне, с каким землянин разговаривал с ним. Он показался ему чуть–чуть легкомысленным, небрежным, даже, пожалуй, раздраженным.

«Вероятно, я сказал ему слишком много, — подумал Эвинг. — Ведь, в конце концов, для того человека это обычная рутинная работа».

И тем не менее начало было не очень понятным. Эвинг понимал, что у него, как и у всех корвинитов, было в высшей степени идеализированное представление о землянах, как о существах мудрых, во всех отношениях превосходящих других людей. По сути дела, они представлялись ему сверхлюдьми, как в физическом, так и в умственном плане. И, разумеется, когда узнаешь, что легендарные обитатели материнской планеты являются обычными человеческими существами, такими же, как и их дальние потомки на планетах–колониях, то это может вызвать определенное разочарование.

Эвинг пристегнулся перед тем, как совершить заключительный бросок вниз, сквозь атмосферу, окутавшую Землю. Началась последняя фаза его путешествия. Через час он будет стоять на земле — в прямом смысле слова.

Надеюсь, что они окажутся в состоянии помочь нам, подумал он. Перед его мысленным взором ярко вспыхнула картина того, как орды лишенных даже лица варваров–клодов, сметая все на своем пути, неутомимо рвутся в нашу Галактику из туманности Андромеды.

Уже четыре планеты пали под натиском клодов с тех пор, как эти пришельцы начали свой захватнический поход. Элементарный расчет показал, что они достигнут Корвина в ближайшие десять лет.

Сраженные горем, уведенные в рабство женщины и дети, обугленные руины сверкающей остроконечной Башни Планетарного Совета, развалины Университета, плодородные земли, испепеленные огнем…

Эвинг содрогнулся от этих мыслей, занимавших его разум, пока его крохотный корабль по спирали опускался к Земле. Земля поможет нам, утешал он себя. Земля спасет свои колонии от порабощения.

Эвинг почувствовал, что его кровеносные сосуды вот–вот взорвутся от резкого торможения. Он уцепился за поручни и начал что было мочи кричать, чтобы облегчить давление на барабанные перепонки. Однако от напряжения, охватившего его разум, освободиться подобным образом было невозможно. Грохот торможения сотрясал остов его корабля, и зеленая планета с устрашающей скоростью разрасталась на смотровом экране.