Стархэвен

К тому же для карманника было нелишне попрактиковаться на публике, хотя обычно он действовал осторожно и избегал неприятностей, когда он мог быть пойман с поличным. Наставить же оружие на человека было для Стархевена обычной нормой поведения. С тобой обходились точно так же, как ты — с другими. Это был некий стереотип поведения, и неважно, с кем имеешь дело: с трусом или храбрецом. На Стархевене выживали только смелые, решительные и ловкие. За счет естественного отбора их процент был здесь куда больше, чем в остальной галактике.

От всего этого можно рехнуться, подумал Мантелл. Подобный мир мог существовать в равновесии только при одном условии — если у руля находится человек вроде Зурдана.

— Дворец удовольствий, — проговорил Мантелл, когда маленький карманник скрылся в толпе. — Что это такое?

— Все, что угодно, любые развлечения, какие только пожелаешь. Можешь выпить, перекусить, посмотреть представление, концерт или трехмерку, порезвиться с девочками. На десятом этаже находится игорный зал. А на двенадцатом — танцевальный. Обслуживание — что надо!

— Зачем ты привела меня сюда?

— В основном перекусить, — сказала девушка. — У тебя было тяжелое путешествие и тебе надо расслабиться. После того как подзаправимся и выпьем, можем немного потанцевать, если появится желание.

— А после еды, выпивки и танцев? — спросил Мантелл. — Не слишком ли рано наступит вечер и мы пойдем бай-бай?

— Там будет видно, — сказала она.

Мантелл взглянул на нее испытующе. На миг он пожалел, что не телепат — только на миг. Ему захотелось узнать, что таится за этими лучистыми глазами. Хотелось знать, как себя с ней вести. И как тесно она связана с Зурданом. Если вообще связана…

Но он не был телепатом и не слишком о том жалел. Он надеялся, что вино прояснит ситуацию.

Джонни подал ей руку. Она оперлась на нее, весело улыбнулась, и все долгие тоскливые годы бродяжничества на Мульцибере разом вылетели из его головы. Там он едва наскребал на еду, клянчил на выпивку, ловил в грязной мутной воде прилива моллюсков, чтобы продавать их раковины одуревшим от безделия туристам.

Теперь он на Стархевене, и в его руке — рука прекрасной девушки.

Впервые за семь лет он снова может держать голову высоко, снова чувствовать себя человеком!

Глава V

Светящийся эскалатор поднял их на высоту в двенадцать футов и доставил в красивый холл, где располагалось множество лифтовых шахт. Мантелл пропустил девушку вперед и последовал за ней в один из кабинетов. Она набрала девятый этаж.

— Обеденный зал девятого этажа — один из лучших, — пояснила она. — И самый дорогой. Впрочем, увидишь сам.

Они поднялись вверх, миновав семь промежуточных этажей одним головокружительным броском. Лифт остановился. Их встретила слепая металлическая стена, сверкающая и отполированная до зеркального блеска. Майра вытянула руку и коснулась украшенным печаткой кольцом поверхности барьера. В нем мгновенно образовалась дверь, откинувшаяся внутрь.

У входа ждал вежливый и кроткий робот, напоминавший маленький автомобильчик, с единственным неподвижным широкофокусным глазом посредине плоского лица. Он выкатился вперед, будто приветствуя старых знакомых, и проговорил, обращаясь к девушке:

— Добрый вечер, мисс Батлер. Столик, как обычно?

— Как всегда. Это Джонни Мантелл, он только что с дороги. Мой спутник на сегодняшний вечер.

На миг фоторегистратор робота уставился на Мантелла. Он услышал короткий щелчок и понял, что его моментально сфотографировали и занесли в картотеку — на будущее.

— Пройдемте сюда, пожалуйста, — позвал робот.

Место было неподражаемо. Тяжелые красные драпировки из синтетического бархата глушили звуки. В воздухе витал едва уловимый аромат благовоний, из невидимого оркестра доносилась нежная и тихая музыка. После семи лет Мульцибера Мантелл почувствовал себя не в своей тарелке. Робот скользнул впереди них, указывая путь к столику, рядом с неуловимой грацией двигалась Майра, слишком изумительная, чтобы быть натуральной. При всем том в ней было столько живости и пластичности! Этого не мог оценить никакой робот.

Они остановились у бесформенного столика, стоявшего около изогнутой серебристой стены. Через маленькое овальное окошко открывался вид на простиравшийся внизу город — город парков, сине-голубых озер и возносящихся ввысь небоскребов. Здесь, на Стархевене, Бен Зурдан создал удивительную, сказочную планету-сад, подумал Мантелл. И посвятил ее преступникам. Мантелл нахмурился, но вовремя вспомнил, что и сам он преступник… убийца, и неважно, что он отлично помнил, что не убивал. С Беном Зурданом не поспоришь. Сейчас он в безопасности и должен быть благодарен за это.

Робот выдвинул кресла — для него и для его спутницы. Джонни опустился в ковшеобразное кресло — оно мягко охватило его тело; сидеть в причудливом, суспензионно-пенном кресле было все равно что плавать в невесомости.